— Бесхозяйственная, да, — понуро согласился я. — Зато медик в семье. И даже ветеринар, — задумчиво припомнил я старого князя Шуйского.

— Познакомишь? — Заинтересовался Федор.

— Лет через десять. — Неохотно кивнул я.

— А что так?

— В башню после свадьбы посадить хочу. Так что пусть не привыкает к встречам с новыми людьми. — Строго произнес я. — Фото ее показать?

— Давай, — подтянулся Федор на своем кресле поближе к экрану.

— На рамку прицела не обращай внимание, так просто лучше видно…

— Ага-ага… Так это же Ника, — удивленно произнес брат, стоило получить и распаковать отправленный ему архив. — Как ее фамилия-то была… Еремеева! — Вспомнил он.

— Последнюю неделю Еремеева, — проворчал я.

— Она согласилась сменить фамилию? — сосредоточено рассматривая фото, спросил он для поддержания разговора.

— Она вообще об этом не знает и знать не должна.

Федор удивленно покосился в видеокамеру.

— Нечего вмешивать во взвешенное мужское решение постороннее мнение! — Наставительно произнес я.

— Так а свадьбу как проводить?

— Как-как… Когда-нибудь потом, — пожал я плечом. — Отец согласится, подпись я ее знаю. Зачем волновать человека?

Брат нахмурился.

— Будет удобный случай и хорошее настроение, все ей расскажу, — пообещал я.

— С другой стороны, — прикусив губу, вслух поразмыслил брат. — Если разойдетесь, то никакого стресса.

— Вот! Одни плюсы. — Согласился я с ним.

Только не разойдемся, нет.

— Слушай… Это все потому, что она тебе жизнь спасла? — Посмотрел он внимательно и очень серьезно.

— Да что опять-то, — досадливо поморщился я.

— Увидел в Москве, стало совестно. Она, я слышал, потеряла дар Целителя.

— Федор…

— Может, проще откупиться?

— Да с чего ты вообще взял, — поднял я ладонь, останавливая его.

— С того, что две недели назад у тебя была Лена. — Отметил он наблюдательно.

— Расстались, — подытожил, не распространяясь, я те отношения.

— А две недели спустя ты уже готов жениться, — продолжил, проигнорировав, он так же сосредоточенно. — Вы не гуляли, не ходили по парку, ты не дарил ей цветы.

— Дарил! — Возмутился я, припомнив букет с розами.

Там, правда, был металлический прут внутри…

— И по парку ходили!

Под конвоем городовых.

— Вы максимум падали из одного самолета, виной чему была она, — завершил он констатировать. — Где тут высокие чувства, Максим?

— Они есть, — упорствовал я.

Брат отклонился на кресло, оперся локтями на подлокотники, сцепив ладони перед собой и скептически посмотрел в мою сторону.

У Федора, несмотря на возраст, были как-то и чувства — пусть и безответные, и первая влюбленность. Оттого понятно желание обнаружить эти чувства у меня.

— Ты хочешь отдать ей свою фамилию, капиталы и влияние. — Мудро смотрел на меня младший брат. — А я не вижу, за что.

— Ее талант Целителя был завязан на меня, — под его укоряющим взглядом, все-таки произнес я.

— Все-таки чувство вины, — с досадой поморщился Федор, прикрыв глаза ладонью.

— И теперь ее талант снова есть, — заверил я.

Пальцы на руке Федора чуть разомкнулись, чтобы дать пространство удивлению в его взгляде.

— Даже сильнее, чем был раньше. — Поделился я и с улыбкой слегка растерянно повел руками. — Она меня любит. Может ничего не говорить. Может даже пытаться убить и подвесить за ноги над дорогой. Хотя последнее, конечно, перебор, — с осуждением отметил я.

— А ты — ее? — Не теряя удивления, уже с интересом уточнил Федор.

— Вот Нике сложнее, да. — Посочувствовал я ей. — Никогда не знаешь, насколько все взаимно.

— Максим! — Елозил он от любопытства на месте.

— Меня еще никогда так не любили, чтобы даже подумать от такого отказаться.

— Хватит увиливать.

— Да я даже ей ничего не сказал, а ты тут настаиваешь на признании в прямом эфире, — укорил я его. — Вот подслушивает нас сейчас седовласый мытарь из княжеских, и слезинку от умиления платочком утирает.

— Не подслушивает, — отмахнулся Федор. — В мой канал и комнату никто влезть не может.

— Значит, люблю, — выдал я стратегическую информацию. — Оказывается, недели для этого вполне достаточно, — задумчиво покачал я носком ботинка.

Если в этой неделе есть достаточно взрывов, покушений, падений на самолете и спасений жизни.

Федор светло улыбнулся и растекся расслабленно по креслу.

— Характеры, конечно, надо еще притирать, но десять лет в башне — это десять лет в башне. — Мудро отметил я.

— Даже день она там не просидит, — веско заметил он.

— Это наше семейное дело! — Ответил я фразой, заготовленной для прокуратуры и суда.

— Вот увидишь, — хмыкнул младший брат.

— Сам хоть как? — Вздохнув, попытался я вернуться к каноничному течению беседы.

— Лучше всех, — отмахнулся Федор. — Что мне будет. У тебя точно больше проблем нет?

— Да какие у меня могут быть проблемы!

Собственно, взгляд с той стороны экрана категорически этому не верил.

— Нет, ну правда, — замялся я. — Основное я тебе рассказал. Остальное так — рутина.

Надо бы сегодня прогуляться возле того банка, о котором говорил Артем.

— Максим.

— Говорят, проблемы со стилем одежды, — выражая скепсис, оглядел я себя.

Вроде, нормально все. Но Федор на видео, вот паразит, сочувственно и с пониманием покивал.

— Надо что-то делать. — Постановил он. — Немедленно вылетаю! — И рука его тут же потянулась к ноутбуку закрыть крышку.

— Стой, куда! — Спохватился я.

Но экран уже погас. Тут же перезвонил — абонент вышел из сети.

Набрал его стационарный и призвал все мастерство языка для разъяснения с консьержем.

— Adu-ți înapoi calul, bastardi! — Гневно отозвалась трубка и разразилась короткими гудками. /*Верните лошадь, мерзавцы!*/

— Вот блин. — Вздохнул я с тоской. — Федор приезжает.

Одно хорошо, «немедленно» в Румынии — это два-три дня. Потому что даже если лететь надо срочно, для начала неплохо бы разогнать со взлетной полосы разлегшихся там овец. А для этого нужен пастух, которого нет на месте, потому что он на дне рождении, свадьбе или поминках родича. Ну а если приехать туда, то как без почетного места для уважаемого гостя, торжественной речи и совместного застолья на день-два? Потому что самолет и то место далеко за горизонтом — пустяк по сравнению с уважением и семьей. Мудрый народ понимает это и не торопится.