litbaza книги онлайнРоманыСеребряные ночи - Джейн Фэйзер

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 22 23 24 25 26 27 28 29 30 ... 100
Перейти на страницу:

Она была женой другого мужчины. В его мозгу моментально пронеслись неприятные картины, вызванные ее словами. Адам отодвинулся еще дальше, устыдившись непрошеного воображения. Никого не касается, как воспитывает муж свою жену Он – ее господин перед Богом и людьми и имеет право поступать так, как считает нужным. Но, умом признавая эти истины, Адам сердцем не мог смириться с ними, тем более по отношению к Софье Алексеевне.

– Попробую что-нибудь придумать, чтобы ты смогла покататься на Хане, – проговорил он, быстрым шагом направляясь к двери. Походка выдавала волнение, ему было трудно покидать се. – Сделаю все, что смогу. – С этими словами он вышел из гостиной.

Софи осталась стоять у окна. Ощущение его губ на своих губах, его страстных объятий все еще не покидало ее. Но она принадлежала другим рукам и губам. Не то чтобы муж никогда не целовал ее, просто нежности и ласки были необязательны в его понимании. Она каким-то шестым чувством догадывалась, что, используя ее тело, чтобы получить наследника, он преследует иную цель. Совокупление, безусловно, приносило ему какое-то странное наслаждение; она постоянно видела этот блеск удовлетворения в его светлых глазах, глядящих на нее сверху вниз, когда она, распростершись, лежала под ним, выдерживая очередной натиск. Было такое впечатление, что в эти моменты он видит не ее, а кого-то другого. Странно, но оно приносило некоторое облегчение, позволяло мысленно отключиться от своего тела, дожидаясь, когда он оставит ее и уйдет в свою спальню, по обыкновению не произнеся ни слова и даже не прикоснувшись на прощание.

Пропасть между сероглазым польским графом с прекрасными губами, прикосновение которых доставляло такое неописуемое наслаждение, и холодной надменностью тонкогубого человека с жестким взглядом, ее властелина, делала еще более невыносимым ее существование. Но мечтать о том, что могло бы случиться, если бы судьба повернулась иначе, она не могла – это было слишком больно.

Софи повернулась к двери. Если ей не разрешено кататься верхом, то по крайней мере она может навестить Хана. На посещение конюшни запрета не было. В компании Бориса Михайлова ей станет немного легче, хотя после изгнания Татьяны они тщательно избегали вместе показываться на глаза прислуге.

Лишь через неделю Адам смог выполнить свое обещание – дать ей возможность прокатиться на Хане. Он с удовольствием занимался осуществлением этой хитроумной затеи, чувствуя, как занятость делом в некоторой степени избавляет его от мучительного ощущения бессилия. Не так уж много он мог для нее сделать, но и этому она была бы несказанно рада. Оставалось улучить момент, когда князя не будет дома, на конюшне останется один Борис, и незаметно передать ей записку с изложением всего плана.

Как это нередко случается, ему помогло вмешательство судьбы. Из Царского Села, летней резиденции императрицы, прибыл курьер с требованием представить сведения о положении дел в Преображенском полку. Полковнику не пришлось быть слишком настойчивым для того, чтобы убедить генерала лично отправиться с докладом к ее величеству. Адаму требовалось всего лишь удостовериться, что генерал останется в Царском Селе с ночевкой. Тогда Софи сможет кататься на Хане всю ночь, до того как проснутся слуги, и вернуться в свою спальню незамеченной. Посвящен в эту затею будет только Борис Михайлов. Подготовить Бориса к столь рискованному делу было проще простого. Благодаря своему привилегированному положению в доме Голицыных мужик был грамотен и весьма сообразителен. Он и глазом не моргнул, когда однажды граф, спешившись у конюшни Дмитриева, сунул ему в руку сложенный листок бумаги.

Адам вошел в дом с видом человека, имеющего весьма важное сообщение. Он спросил генерала, хотя отлично знал, что Дмитриев находится на бригадном смотре.

– В таком случае, может, мне будет оказана честь увидеться с княгиней? – проговорил он, выслушав доклад об отсутствии барина. – Она могла бы передать мое сообщение князю. Это весьма важно и имеет отношение к его завтрашней поездке.

По выражению лица дворецкого было ясно, что он не знает, как поступить. Княгиня посетителей не принимала, это было негласным правилом. Но граф Данилевский – не обычный посетитель. Он адъютант князя, часто бывает в доме, его приглашают обедать, правда, всегда в присутствии мужа.

– Не могу знать, где сейчас находится княгиня, ваше высокоблагородие, – после некоторого размышления сообщил дворецкий. – Могу ли я сам передать ваше послание его сиятельству?

Именно этого Адам и боялся, понимая, что не имеет права настаивать на встрече с Софьей, если ее случайно не окажется поблизости. Он уже был готов признать поражение и передать слуге фальшивое послание, но тут Софи неожиданно появилась в зале.

– Граф Данилевский? – произнесла она равнодушно и слегка удивленно. – Как жаль, что мужа нет дома.

– Да, ваш дворецкий только что сообщил об этом. У меня для него послание. Но меня вполне устроит, если вы окажете любезность передать ему. – Он протянул руку в вежливом приветствии.

Софи сделала реверанс, пожала протянутую руку, ощутив в ладони смятый комочек бумаги. Она ничем не выдала себя, лишь глаза на мгновение блеснули, когда она сжала пальцы и опустила руку.

– И о чем же ваше послание, граф?

– Бумаги, которые князь хочет взять с собой для ее величества завтра утром, необходимо переписать. Писарям предстоит работать всю ночь, к утру они должны быть готовы, но князю придется заехать за ними.

Какое-то совершенно необязательное сообщение, подумала Софья. Впрочем, дворецкий, стоявший на страже, выслушал его с невозмутимым видом.

– Николай, все передашь его сиятельству, – с хорошо усвоенным безразличием проговорила Софи. – Всего хорошего, граф. – Вежливая улыбка лишь коснулась ее губ. Она неторопливо стала подниматься по лестнице.

Адам хорошо помнил ее бодрый, широкий шаг, от которого со свистом разлетались юбки, и пожелал князю Дмитриеву медленной и мучительной смерти.

Закрывшись в своей спальне, Софья развернула клочок бумаги. «Твой муж завтра не вернется из Царского Села. Если хочешь прокатиться верхом, Хан под седлом будет ждать тебя завтра ночью. Поезжай к северным воротам города. Я буду ждать тебя за заставой».

Откуда ему известно, что Павел не вернется? Впрочем, это не имеет значения. Сердце уже забилось, разгоняя по жилам кровь и возвращая ее к жизни. Она уже два месяца не ездила на Хане. В тех крайне редких случаях, когда муж позволял ей верховые прогулки в своем обществе, ей разрешалось кататься только в дамском седле и то на самых смирных кобылах. Борис рассказывал, что ему дано указание ежедневно выводить жеребца на разминку, гонять его по кругу и всячески о нем заботиться. Мужик при этом едко заметил, что князь понял ценность животного, как только его увидел, но до сих пор не решил, как распорядиться столь необычным капиталом. Но теперь она поедет на Хане… Помчится как ветер в ночную свежесть, в предрассветные сумерки, увидит восход солнца… И эту радость разделит с ней Адам Данилевский. Переходя от тех глубин отчаяния и беспросветности, в которых она пребывала, к таким ослепительным высотам оказался настолько стремительным, что Софья почувствовала головокружение.

1 ... 22 23 24 25 26 27 28 29 30 ... 100
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?