— Вот именно, — поднажал Аркадий Борисович, — мы все давали клятву Гиппократа и получили ответственность перед людьми на всю жизнь. Раз уж перенос действительно произошёл, кто-то должен помочь людям здесь. Да и байкер пока без сознания.

Последний довод смутил Алекса и он сдался, убедив себя, что "это в последний раз". Самое трудное в нашей жизни — уметь отказать другим и настоять на своём.

Сам Аркадий Борисович ни за что не признался бы, даже себе, что жена давно уже надоела, став холодной пожилой матроной. Дети не только выросли, но и своими детьми обзавелись, а теперь жили отдельной жизнью. Единственное, что грело душу, так это ласковая и добрая Наташа. Деликатная медсестра всё понимала и, время от времени шла навстречу его редким, в силу возраста, прихотям. Поэтому и старался степенный врач отодвинуть подальше более молодого самца, к которому, в сложившихся условиях, могла упорхнуть его голубка. Было ещё одно желание, понятное, но тщательно скрываемое — встретиться с архимагом Стефаном и предложить ему свои знания и услуги. Ничего не будет удивительного, если архимаг отблагодарит достаточно простыми при его уровне могущества, вещами: омоложением и долголетием.

Катаклизм, загнав людей в новые условия, сразу выявил гниль так называемого "общественного мнения", когда думают одно, говорят другое, а делают третье. Слетает вся шелуха, выдаваемая за реалии бытия, остаётся лишь натурпродукт в чистом виде. Попытки толерантности и либерализма приводят не просто к некоторым моральным сложностям, а к риску погибнуть по-настоящему. Высокопарное пустословие и пустомнение теряют свою убедительность, но часто это происходит слишком поздно.

С другой стороны, а зачем нужно быть покорным и послушным? Чтобы некие люди не осудили и не охаяли? Да пошли они нафиг со своим мнением. Жаль, что трезвомыслие приходит слишком опосля, когда даже боржоми уже не поможет. И спросить не с кого, когда понимаешь, что в первую главу, сам виноват.

Переселенцы-гужевики, углядев уползающий на север хвост мини-колонны Старка, быстро-быстро погнали вслед. Всем ясно, что если кто-то куда-то уверенно двигается, значит знает верное направление. Сам Старк, передоверив Леру гужевое руководство, прибавил шаг, чтобы определиться с проходом через лес. Взяв с собой топор, он достаточно быстро добрался до Дороги Древних. Прикинув путь, по которому могут пройти повозки и телеги, в нескольких местах вырубил мешающие кустарники и вернулся назад. Как раз, чтобы разглядеть упавших на хвост колонистов. Деться от них было некуда и положив топор обратно в повозку, взял свой посох, изображая из себя эдакого Сусанина, шагающего впереди.

При пересечении одной из полян группа Захарова, бросившая свой транспорт на опушке, догнала беженцев. Двое бодигардов преградили путь Старку, а ещё двое, вместе с Захаровым, подошли к Фединой повозке.

— Разворачивай оглобли, — строго сказал олигарх, — тебе же сказали, чтобы ждал меня.

Пока он говорил, подошёл Леру и, не говоря ни слова, двумя безжалостными ударами отправил в нокаут обоих "телков". Полюбовавшись секунду на дело рук своих, он ласково взглянул на оторопевшего Захарова.

— Сам заткнёшься и свалишь, или мал-мал подсобить?

Двое других громил рванули мимо Старка, на ходу вытаскивая пистолеты из подмышечных кобур. Они не успели даже пожалеть о своей ошибке ─ четырёхпудовый посох тупо смёл обоих торопыг, повергнув их, уже бесчувственных, на опавшую хвою. Свидетели инциндента даже не успели повозмущаться или посочувствовать — всё произошло слишком быстро. Только один из бичей выразил общее мнение:

— Ни хера себе!

И прибавил уже лично от себя.

— А я, блин, всё никак не мог въехать ─ зачем вам такая бешенная сила и такие тяжёлые дубины? Небось пятью килограммами никого на ходу не снесёшь? Да ещё и беззвучно. А Леру, красава, два удара — два трупа, чистая победа.

— Ты ещё скажи, что единственный бюллетень — это смерть! — прикололся Старк, обыскивая тела на предмет запасных магазинов для пистолетов, лежащих рядом с павшими.

— Парни, — обратился Леру к бичам, — вы бы это барахло с дороги убрали. Ведь проехать мешают.

Бичи с радостью ухватили тяжёлые тела и отволокли подальше, заодно дошмонав то, что отставники не взяли. Сам Захаров оставался в ступоре, поняв что начали работать какие-то иные законы — всевластье денег и членство в списке Форбса в этом мире пустой звук. Мимо него шли лошади, тянущие примитивный крестьянский транспорт. А всё, что вчера ещё было цивилизованными буднями, вдруг расползлось под давлением действительности. Здесь и сейчас!

Через полчаса передовая повозка выкатилась на тракт Древних и проехав метров сто остановилась. Старк, перетерев с бичами, взял с собой шестерых и пошёл вперёд. Дорогой давно никто не пользовался и на ней лежало много ненужного мусора, мешавшего нормальному передвижению. Сам Старк оттаскивал к обочине упавшие стволы, а бичи расчищали Дорогу от крупных засохших ветвей и от мелких, но острых веток. Других посторонних предметов не наблюдалось. Очищалась лишь правая половина дороги, а Леру вёл за ними уже целый караван. Караван! Скрипят колёсами повозки, фыркают под всадниками кони, безлошадные топают на своих двоих с горбами рюкзаков. Это когда все кучкуются в кашу — вроде немного, а когда вытянулись цепочкой, получился довольно впечатляющий хвост.

Вот и верь после этого, что Иван Сусанин целый полк в болота завёл и они выбраться не смогли. Кавалерийский полк — это пятьсот всадников с заводными лошадьми и обоз в придачу. А по лесу можно ехать максимум в колонну по два. Длиной в три километра. След — как от астероида! Старк откровенно посмеивался над собой, анализируя в уме происходящее. Вот же заразы, никто не обгоняет. И не от излишнего к нему уважения. Рупь за сто — ждут, когда очистит дорогу от мешающего передвижению мусора, а потом рванут на опережение. Ну ничего, доедем до деревни, а дальше каждый сам по себе, ибо коллегиальность закончилась.

Активистки, бегающие повсюду с заданием описать запасы, постоянно натыкались на непонимание сложности создавшейся ситуации. Ну как можно не согласиться с временным принципом: "Заберём у упакованных и разделим между всеми поровну!". Запасливые посылали девушек куда подальше, даже обратно в Изумрудный мир. Одна из интенданток вообще выслушала целую отповедь.

— Мне по барабану твои доводы, — обьяснял Володин, — то, что у вас женщины и дети, меня не волнует. У детей есть родители, которые их притащили в опаснейшее место. У женщин есть свои мужчины, которые обязаны были о них позаботиться.

— А как же независимые одинокие женщины, — пыталась логично возразить активистка, — вы о них подумали?

— И даже не собираюсь! Они имели полное право наблюдать