– А где у вас мозг?

– Над иллюминатором, под баком, над саркофагом. И, кажется, где-то еще есть.

– А чем вы видите?

– Практически всей внутренней и внешней поверхностью.

– Ой, – сказала сидевшая на табурете Афродита и испуганно подняла ноги.

– Ничего, я привык.

Тут вернулся Берис. Пыхтя и покачиваясь из стороны в сторону, он тащил большой граммофон с блестящей ручкой. Корабль зарылся в энциклопедию, пытаясь опознать устройство.

– Вот! – торжествующе сказал юноша.

Он бережно водрузил на место большой черный диск, покрутил ручку, и из сияющего раструба послышалось:

Корабль наконец установил и тип прибора, и язык, после чего очень ласково спросил:

– Значит, ваша планета называется Кальдерония?

Сгрудившиеся вокруг граммофона обитатели таможни закивали.

– Угу…

– И вы не колонисты?

Петерен и Берис замотали головами, остальные закивали, корабль запутался и уточнил еще раз:

– Вы не колонисты, но эта планета – не Земля, а Кальдерония. Если согласны по всем пунктам – кивните.

– Угу…

Кораблю было даже обидно, что додекаэдр и его простодушные жители в итоге оказались загадочнее его самого. Он перерыл всю энциклопедию и еще несколько инфокапсул, открыл все карты, заставил плохо соображающего Селеса отчитаться обо всем увиденном (в пылу расследования корабль даже забыл спросить, почему у него в голове такая путаница). Хотел свериться с инфосетью, но обнаружил, что здесь нет доступа – в особо глухих захолустьях такое встречалось, хотя для густонаселенной планеты было странно. Потом устроил людям длительный допрос. Факт оставался фактом – их ответы не расходились, все они, судя по физическим показателям, не врали, а вот планеты Кальдерония – не было. Она отсутствовала в энциклопедии, а на картах, которые симбиотические пары составляли и уточняли друг для друга, участок с ее координатами значился или как неисследованный, или как пустующий. Возможно, сюда еще просто не добрался никто из симбиотиков, и Селес с кораблем действительно были первопроходцами, но все в целом выглядело подозрительно.

Корабль еще раз изучил планету – не очень большую, сопровождаемую орбитальной станцией и стайкой спутников. Все спутники, числом ровно тридцать, были одинаковыми.

– Эта штука, граммофон, считается допотопным антиквариатом лет пятьсот, – внимательно следя за пульсом и дыханием людей, громко и отчетливо сказал корабль. – По крайней мере, на Земле. На вот этой планете. – Он продемонстрировал несколько объемных изображений голубого шарика с очертаниями континентов, навсегда отпечатавшимися в генетической памяти каждого человека. – В вашем материнском мире. Где вы сидели много столетий, своих или условных, как вам больше нравится. Пока шиари не решили, что для сохранения душевной гармонии вам настоятельно рекомендуется отправиться в космос. Познакомиться с собратьями по разуму. И основать колонии. Вроде Кальдеронии.

Сначала сбился пульс у Бериса, самого юного и нервного. Потом у крупной женщины, которая принесла, чтобы показать, чахлое растение в горшке. А потом все дружно рассмеялись.

– Хотелось бы верить в такие сказки, но… – заулыбался Петерен. – Мы реалисты.

– Да уж, – пробормотал корабль в надежде, что его сейчас осенит, но никакие идеи на ум не приходили. Поэтому он спросил напрямую:

– Вам мозги промывают?

Люди, как и следовало ожидать, опять засмеялись. Корабль еще раз изучил окрестности и сухо потребовал:

– Вылезайте.

Обитатели додекаэдра мгновенно затихли и с вытянувшимися лицами уставились на потолок.

– Пожалуйста, – поправился корабль. – Я отлучусь ненадолго.

– Но… – запротестовал Петерен.

– На планету не полечу. Я аккуратненько.

Его все-таки осенило. Он знал, кто умеет так виртуозно промывать мозги.

За ревущей машиной Смотрителя мчались уже пятеро землепоклонников – четыре самца и самка. Один из недавно присоединившихся неожиданно изменил курс, сшиб соплеменницу и вместе с ней покатился по бурой траве.

– Фу-у! – вскрикнула Алиса, успевшая разглядеть подробности процесса до того, как сошедшие с дистанции остались далеко позади. – Деятельное размножение – еще один верный способ не попасть в ад, – объяснила она Селесу.

– И попасть в рай? – Неочеловек был уже почти уверен, что землепоклонники их не догонят, и поэтому воспринимал происходящее на дороге скорее как омерзительный спектакль.

– Насчет рая ничего не известно. Если будешь надеяться, что попадешь в рай, – попадешь в ад. Если будешь бояться попасть в ад – попадешь в ад. Если пожалеешь чьи-нибудь ноги – попадешь в ад. А вот эти, – она кивнула на преследователей, – попадут в ад за то, что нас не догнали.

– У них очень тяжелая жизнь.

– Как хотят, так и живут, мало ли какие у кого традиции, – отрезал Смотритель. – Вы меня отвлекаете!

Алиса и Селес умолкли, разглядывая землепоклонников через стекло.

– Мы у самой границы, – пробормотал старик. – Еще капельку…

Скоростные тележки громыхали уже совсем близко, самый резвый землепоклонник протянул руку и вцепился в бампер. Тележка подпрыгивала и скрежетала по асфальту, пуская искры. Оммо с трудом отвел взгляд от глаз преследователя, горящих охотничьим азартом.

– Черт! – всхлипнула Алиса. – Мне нравятся мои ноги! Они удобные!

Машина еще раз отчаянно рванулась вперед, подлетела на каком-то низком препятствии, и Смотритель неожиданно ударил по тормозам.

– Вы что делаете?! – испугался Селес.

– Проскочили!

И тут Селес увидел, что практически догнавшие их землепоклонники стремительно удаляются, сталкиваясь и отпихивая друг друга. Автомобиль Смотрителя неподвижно стоял на все той же дороге, а позади него прямо поперек проезжей части шел еле заметный бордюр. Похоже, это жалкое препятствие и было границей плоскости, за которой территория землепоклонников заканчивалась.

– Неужели они не могут через него переехать?

– Могут. Только им за границу нельзя. Запрещено, – старик облегченно перевел дух.

– Кем?

– Природой. Богами. Землей. Хватит вопросы задавать, лучше скажи – как тебе?

– Увлекательно…

Смотритель обернулся и удостоил его проникновенным взглядом.

– Ты куда смотришь? – Он махнул рукой вперед. – Я про это!