набросать кирпичей в газопровод, несдобровать Балке и его печке.

12 б

Комната в доме Крюгера. К р ю г е р, его  ж е н а  и  с ы н. Крюгер читает газету. Сын что-то пишет в тетради, а мать в это время оттирает грязное пятно с его рубашки.

Ж е н а. Просто не могу себе представить, что ты скоро станешь настоящим врачом. Сколько, ты говорил, надо еще ждать?

С ы н. Мне еще два года учиться.

К р ю г е р. Надеюсь, господин доктор не забудет, что его отец был рабочим.

С ы н. Во всяком случае, он не позволит эксплуатировать себя, как его отец. Это я точно знаю.

К р ю г е р. Ах так, ты это точно знаешь. Интересно, чему это вас учат в университете? Да вы без единой книжки останетесь, если мы не будем работать как каторжные.

С ы н. Все это я уже слышал: лучшая жизнь и так далее. Какая вам от этого польза, если вы все равно не слезаете со стремянок. Живешь только один раз.

Ж е н а. Вы обязательно должны ссориться?

К р ю г е р. Я тебя не для того послал в университет, чтобы ты разучился видеть, где перед и где зад. Твоя мать не для того тебя растила, чтобы ты валялся на мостовой или за колючей проволокой, как твой брат.

С ы н. Ты меня не посылал. Ты был против.

К р ю г е р. Да. Я думал, что ты разучишься понимать… А теперь я требую, чтобы ты учился.

13

У печи. Б а л к е, Ш о р н.

Б а л к е. Кирпичи в газопроводе. Это значит, три дня задержки. План летит. (Пауза.) Мне интересно, как долго еще простоит печь? Я прекращу работу, иначе они ее взорвут. Они издевались над дураком активистом. Кидали мне вслед камни. Избили меня на улице. Я им тоже кое-что устрою.

Ш о р н. Кому?

Молчание.

Разве ты знаешь, кто набросал кирпичи в газопровод?

Молчание.

Б а л к е. А что будет, если я назову имена?

Ш о р н. Ты должен сам решить, что тебе делать, Балке.

Б а л к е. Я не доносчик.

Ш о р н. Ты должен знать, чего хочешь. Нам принадлежат фабрики, заводы и государственная власть. И мы потеряем ее, если не будем ею пользоваться.

Молчание.

Б а л к е. Это сделал Очкарик.

14

Столовая. Р а б о ч и е. П р о д а в щ и ц а.

Ц е м к е. Сначала забрали Лерку, а теперь Очкарика. Это уж слишком.

Ш т е т т и н е р. Называется рабочая власть. (Уходит.)

Г е ш к е. Мы этого не потерпим.

Р а б о ч и й. А что мы можем сделать?

М о л о д о й  р а б о ч и й. Объявим забастовку.

П о ж и л о й  р а б о ч и й. Всадим нож в собственное горло.

Ц е м к е. Я знаю одного типа из министерства. При Гитлере он был такой. (Показывает спичку.) А теперь у него лишний вес, каждую неделю покупает новый костюм. Это то самое горло, которое надо перерезать. Тот, кто начнет работать, — предатель.

Сирена. П о ж и л о й  р а б о ч и й  уходит.

С т а р ы й  р а б о ч и й. Бьюсь об заклад, он натравит на нас полицию.

Н е с к о л ь к о  р а б о ч и х  уходят.

Р а б о ч и й (старику). Тебе это на руку. Твой старший сын служит в полиции.

С т а р и к. Да, он уже лейтенант. (Встает и медленно уходит.)

За ним уходят еще  д в о е.

Ц е м к е. Кто начнет работать, тот — предатель. (Пауза. Подходит к прилавку.) Пиво!

П р о д а в щ и ц а  выходит и закрывает буфет.

Что это значит?

П р о д а в щ и ц а (сухо). Забастовка. (Уходит.)

Р а б о ч и й. Слишком далеко зашло.

Д р у г о й  р а б о ч и й  встает и уходит. Входит  Б а л к е.

Ц е м к е. Вот и доносчик явился.

Б а л к е (Биттнеру и к Колбе). Вы не хотите работать?

Ц е м к е (становясь перед Балке). С доносчиком мы работать не будем.

Биттнер и Колбе молчат. Б а л к е  уходит. Цемке сплевывает.

Пауза.

Р а б о ч и й. Я хочу спокойно делать свое дело, вот и все. Долой сдельщину!

Цемке ломает торговый киоск, вытаскивает из него ящик с пивом. При этом он наступает ногой на масло.

К а р р а с. Сойди с масла, Цемке.

Ц е м к е. Плевать на масло.

Рабочие, кроме Карраса, Биттнера и Телячьей ножки, наливают себе пива.

Что с тобой, Телячья ножка?

Т е л я ч ь я  н о ж к а. У меня нет денег.

Ц е м к е. Это бесплатное пиво, идиот.

Телячья ножка берет пиво. Входят  Б а л к е, Ш о р н, д и р е к т о р  и  н е с к о л ь к о  р а б о ч и х.

Ш о р н. Поставьте пиво на место.

Цемке пьет большими глотками, глядя на Шорна. Другие рабочие пьют нерешительно. Колбе держит бутылку в руках, но не пьет.

Чего вы добиваетесь?

Ц е м к е (пьет вторую бутылку). Справедливости.

О с т а л ь н ы е  в м е с т е. Где Очкастый? Где Лерка? Нормы надо уничтожить! Долой сдельщину!

Ш о р н (указывая на растоптанное масло). А масло тоже уничтожить?

Р а б о ч и й. При чем здесь масло?

Ш о р н. Без норм не будет масла.

Р а б о ч и й. Без масла не будет нормы.

Ш о р н. Кто назначает расценки?

Ц е м к е. Не морочь нам голову.

Ш о р н. Вы сами этим занимаетесь.

Д и р е к т о р. Приступайте к работе.

Ц е м к е. Без Очкастого не пойдем.

Д и р е к т о р. Саботаж обошелся нам в двадцать тысяч.

Ш о р н. Это наши деньги. А вы требуете свободы тому, кто это сделал.

Ц е м к е. Дрожите за свои места, вот и говорите красивые слова. А кто работает, тот предатель.

Б а л к е. А тебе что нужно, горлопан?

Ш о р н. Ты можешь уйти, Цемке.

Ц е м к е. Уйду, когда захочу. (Запихивает бутылку в карман, идет к выходу.)

Ш о р н. За пиво надо платить.

Цемке возвращается, швыряет деньги на прилавок и уходит.

Пауза.

Д и р е к т о р. Идите работать.

Н е с к о л ь к о  р а б о ч и х  кладут деньги на прилавок и уходят.

Г е ш к е (Шорну). Ты на политике собаку съел, секретарь. В Америке нет социализма, но рабочие разъезжают в собственных машинах. А при социализме обувь выдают по талонам. Объясни мне это.

Ш о р н. Пока все действительно так. Машины принадлежат рабочим. Ну, а рабочие кому принадлежат? Обувь мы выдаем по талонам, но зато автомобильные заводы принадлежат нам.

С т а р ы й  р а б о ч и й. Говорить-то ты умеешь. А кто нам докажет, что это так?

Входит  Ш у р е к, вывешивает лозунг: «Трудящиеся требуют повышения норм».

Ш о р н. Если вы этого сами не поймете, мы все погибнем.

К а р р а с. Гешке спросил насчет обуви. (Поднимает ногу Гешке и показывает на его дырявый ботинок.) Смотрите. На улице десять градусов мороза. А ты хочешь заткнуть ему глотку автомобильными заводами. Мы жалуемся на то, что вы завышаете нормы через нашу голову. А вы суете нам под нос лозунги: «Трудящиеся требуют повышения норм». При чем здесь социализм?

Ш у р е к. Повышая нормы, мы заботимся о ваших интересах.

К а р р а с. Каменщик в спешке калечит печь, а вы называете его саботажником. Долой брак. А вы объяснили ему, почему активист-ударник получает четыреста процентов, а он гроши, только на карманные расходы. Почему Шурек так разжирел с тех пор, как он охраняет наши интересы?

Ш о р н. А кто выбирал Шурека?

Р а б о ч и й. Выбрали-то не навсегда.

Ш у р е к  исчезает.

Ш о р н (ухмыляясь). Изберите комиссию, которая расследует, почему Шурек разжирел с