Вокруг никого, совсем никого, только дорога и ветер, город еще впереди.

– Он жив?

– Да, – сказал Эрнан.

Я сжала его руку. Он улыбнулся в ответ, чуть кривовато, словно неохотно.

Верю ли я ему на этот раз? Мне ужасно хотелось верить. Слишком много всего стоит между нами, пусть хоть это…

– А расскажи о Лохленне, – попросила я. – Как там? Я никогда не была и даже не представляю.

Он принялся рассказывать.

Это было волнительно и удивительно легко.

Город начался как-то сразу и вдруг, поднялись стены, уличная брусчатка легла под ноги, в уши ударил многоголосый шум толпы. Я слегка испугалась с непривычки. Когда едешь верхом, в окружении охраны – все воспринимается иначе. Мне вдруг показалось, меня сейчас затопчут, затолкают, я потеряюсь. Но Эрнан был рядом, он держал меня за руку, и я успокоилась.

Все хорошо.

Он повел меня в порт. Показал корабли из Гилтаса, стоящие на разгрузке. Корабли из Лора, из Андарина.

У нас все еще невообразимая куча долгов, но зато вопрос продовольствия больше не стоит так остро. Торговля возобновилась, до урожая мы как-нибудь дотянем. Я видела, как Эрнан радуется и даже немного гордится собой. Не слишком сильно гордится, прекрасно понимая, что до войны у нас не было таких проблем.

Мы гуляли по набережной, смотрели на корабли и рыбацкие лодки.

Купили пирожки с капустой, горячие и вкусные, я только сейчас поняла, как ужасно проголодалась.

Прошли по рынку. Небесная Мать, сколько тут всего! Я видела, что часть рядов пуста и что раньше рынок занимал больше места, но даже сейчас! Оружие и ткани, золотые украшения и глиняные кувшины – у меня голова шла кругом. Удивительно, но Эрнан чувствовал себя, словно рыба в воде. Он мог легко подойти к любому из торговцев, завязать непринужденный разговор, прицениться, сбить цену едва ли не вдвое и так и не купить, пообещав заглянуть в другой раз.

Он жонглировал яблоками! Двумя, тремя и даже пятью сразу! Подкидывал так быстро и высоко, ловил их за спиной, перекидывал из-за спины вперед, через себя, подкидывая их ладонью и даже отбивая локтем. Вокруг нас начали собираться зеваки, немного расступились, освобождая место. Яблоки ни разу не замирали в его руках, даже когда он встал на голову. Он стоял на правой руке, подкидывая два яблока левой, потом наоборот. Потом снова перевернулся на ноги и, высоко подкинув яблоки, сам подпрыгнул, перекувырнувшись в воздухе через голову, и поймал снова. Еще умудрился ничего не задеть на узкой улочке между прилавков. Засмеялся.

– Ну, все, – довольно сказал он. – Если что-то не сложится, смогу зарабатывать на жизнь, как уличный артист!

Ему хлопали.

Потом подарили два больших сочных апельсина за представление.

– Где ты так научился? – спросила я.

– Это все Айнар, – сказал он. – Вообще-то, он учил меня драться, но и это тоже. Говорил, нужно хорошо чувствовать свое тело и заодно все предметы, которые летают вокруг, ничего не упускать. Одной силой не возьмешь, нужна ловкость. Тем более, против морских демонов человеческая сила вообще ничего не значит. Айнар – лучший мастер из всех, кого я знал. Но ему почти пятьсот лет, это не удивительно. Исара он учил тоже, причем его, понятно, намного дольше, чем меня.

– А если бы Исар решил выйти против тебя? Тогда, когда ты дрался с демонами?

Эрнан усмехнулся.

– Я бы, пожалуй, не решился выйти против Исара, даже обвешавшись кольцами. Против него у меня нет шансов. Хотя, с другой стороны, если бы мне посчастливилось Исара убить, то я навсегда испортил бы отношения с Морем, и тогда всем бы пришлось не сладко. Сомнительная альтернатива.

Потом мы сидели на площади у фонтана. Эрнан чистил апельсины, кормил меня и рассказывал разные истории, я слушала. Сидела, отдыхая, вытянув ноги, уставшие после долгой ходьбы. Солнце поднялось высоко и светило так жарко, но брызги воды несли прохладу и покой. Было хорошо… Казалось – все только сон, я вовсе не принцесса, а простая девушка, дочка какого-нибудь булочника, а Эрнан парень, живущий неподалеку, и ничего не может нам помешать. Все легко и просто. Я даже положила голову ему на плечо.

– Вот шлюха! – услышала вдруг. – Вы только посмотрите на нее!

Горбатая старуха подошла совсем близко и тыкала в меня своей клюкой.

– Только посмотрите! Ведь ты же наша! Ты же наша девка, а?! Продалась этой лохленнской вороне! Ведь они же захватчики, а! Убийцы! А ты сидишь с ним! Своих парней мало? Он купил тебя?! Сколько он тебе заплатил?!

– Пойдем, – Эрнан потянул меня за руку. – Пойдем отсюда. Не слушай ее.

Я вскочила.

Старуха еще кричала мне вслед. Конечно, она не узнала меня, но ведь прекрасно видно, что я местная, своя, а он – захватчик, один из них, пусть и выглядит сейчас как простой солдат, а не король. Он захватчик…

– Пойдем домой, – тихо попросила я.

Он кивнул.

– Не слушай, Тиль. Люди всегда будут болтать…

Я зажмурилась. Мне было страшно даже смотреть людям в глаза. Теперь мне казалось – все тыкают в меня и думают то же, что и старуха. Это ужасно.

Вся удивительная легкость утра закончилась разом.

* * *

– Шлюха! – орал Хаддин.

Я была ребенком, я не понимала, что сделала не так. За что?

У нас поспела вишня в саду. Такая крупная, сочная, такая невероятно вкусная, что я не могла устоять. Вишневых деревьев было много, но именно такой, крупной и сладкой – только два. Я оборвала все нижние ветви, какие только могла достать. Но до верхних добраться было нелегко. Тогда я пожаловалась Нарину, и он решил помочь.

Он нарвал мне ягод, он был выше и достать мог намного больше. Потом он посадил меня к себе на плечи, и я смогла достать еще. Потом он полез на самый верх, рвал и бросал мне, а я ловила. Я собирала ягоды в подол и вся перемазалась этим вишневым соком, я понимала, что меня будут ругать, но устоять не могла. Испортила платье…

Потом мы сидели, ели вишню, смеялись и кидались косточками – кто дальше.

Я так объелась и так набегалась в тот день, что, кажется, даже задремала у Нарина на плече.

А потом прибежал мальчишка Рур с конюшни.

– Нарин! – закричал он. – Беги скорее! Король идет! Если он увидит тебя, то убьет наверняка!

Нарин вскочил, не очень понимая, в чем именно провинился.

– Что случилось?

Но мы вместе с Руром быстро выпихнули его, заставили убежать. Я тоже не понимала, но на всякий случай. Отец не одобрял, он разозлился бы…

Я не думала, что все может быть так серьезно.

– Луцилия! – грозно позвал отец издалека.

А потом, когда он увидел меня, его лицо перекосило.