– Тебя не могли убить?

Я помню, как волновалась, чуть с ума не сошла. Мог бы предупредить!

– Не могли убить? – говорит он. – Я сам убил Хаддина, несмотря на кольцо, оно не спасло его. Кольцо защищает лишь от ран, но утопить можно без проблем.

– Кольцо? – вдруг понимаю я, смотрю на него во все глаза. – Это кольцо Хаддина защищает тебя?

Да, этого я не знала тоже. Я что-то слышала о королевской печати, но думала, это сказки.

– Кольцо Хаддина, – говорил он, ухмыляется, поднимает правую руку, снимает с пальца кольцо, крутит его, кладет на ладонь. – Печать Таррена. Ты не знала? Даже я знал, что это защита. Не идеально, конечно, но лучше, чем ничего. Оно сделано для королей, а не для воинов, чтобы прикрыть от ножа в спину или от яда. Но хороший удар мечом может переломать ребра. Можно и убить, наверно. Хочешь надеть и проверить сама?

Проверить? Я надену кольцо, а он ударит меня? Так? С размаху, чтобы сломать ребра, чтобы я поняла и поверила ему, раз и навсегда?

Забрать у него это кольцо, а потом… ведь с живого владельца против воли не снять? Да?

Взять?

В чем снова подвох?

Я не могу.

– Нет, – сказала я. – Но разве до этого… Нет? Я и раньше слышала, что ты неуязвим. Еще до того, как ты взял крепость.

«До того, как убил Хаддина», – хотела было сказать я, но не сказала. Демон, не знающий жалости, не знающий усталости? Способный на невозможное.

– Нет, – сказал он. – До этого меня защищало только собственное умение драться. Больше ничего.

– Я не верю.

Он пожал плечами. «Не верь». Надел кольцо обратно на палец.

– А тот медальон у тебя на шее? – сказала я. – Что это? Исар велел тебе его снять. В нем нет никакой защиты?

Я помню, как Ингрун смотрела на него, как нехотя взяла.

– Нет, никакой, – Эрнан вдруг помрачнел, словно подобрался, взялся за цепочку на шее, вытащил медальон, потом чуть помедлил и снял его совсем, протянул мне. – Это просто… безделушка. На память. Возьми. Открой.

– Зачем? – осторожно спросила я.

– Возьми, не бойся, – велел он. – Заодно разберемся с другой ложью.

Я протянула руку. Почему-то взять было страшно, словно… Я не понимала. Это что-то важное?

Медальон был небольшим и легким, даже легче, чем казался на первый взгляд. Пустой внутри. Там что-то есть?

Я поняла, что сердце снова бешено колотится.

– Нажми пальцами с двух сторон, – велел Эрнан.

Я нажала. Сначала ничего не вышло, я попробовала снова. И крышечка открылась. Там внутри… Сухая трава? Что это? Травинки сплетены косичкой… Я смотрела на это и не могла понять. Что?

О, боги!

Вдруг разом стало как-то нехорошо. Нужно сесть. Я огляделась, поискала глазами кресло. Подошла и упала в него без сил. Дрожащими пальцами вытащила из медальона колечко.

Мое колечко из травы. Совсем сухое, хрупкое. Оно почти рассыпалось в руках, нужно быть очень осторожной… Столько лет прошло!

Мое колечко.

Эрнан смотрел на меня, поджав губы, так, словно от этого зависела его жизнь.

– Это то самое? – потрясенно спросила я. – Ты хранил его?

– Да. Ты сказала: «Никогда не снимай. Оно будет охранять тебя и ты всегда будешь помнить обо мне». Наверно, стоит вернуть тебе обратно. Да?

– Вернуть? – не поняла я. – Зачем?

Что-то дрогнуло в его лице, и словно пробежала тень. А потом…

Он вдруг шагнул ко мне, так стремительно, выхватил из рук. Потом подошел к окну, размахнулся. Выкинул медальон. Колечко сначала растер в ладони в мелкую пыль и выкинул тоже. Пыль унес ветер.

Ничего не осталось.

– Хватит, – решительно сказал он. – Это больше не нужно.

Я поняла, что сердце оборвалось. Сжалось и заледенело внутри.

Я не могла поверить.

Все закончилось.

Он помнил обо мне все эти годы. А я…

Нарин…

Поднялась на ноги.

Хотелось расплакаться. Хотелось броситься к нему на шею, обнять.

Но я не могла. Даже пошевелиться не могла. Все не так.

Он смотрел в окно.

– Хорошо, – сказал, так спокойно и ровно, что стало совсем уж гадко на душе. – Что еще? Какая еще ложь смущает тебя? Красная лента на платье? Ты хочешь знать почему? Или хочешь, чтобы это перестало быть ложью?

Я виновата, да. Я все делаю не правильно.

– Хочу знать почему, – сказала тихо.

Наверно, я и сама понимала…

– Я надеялся договориться с Тааракаром, – сказал он. – Объяснить так, чтобы они поняли. Чтобы, пусть и не одобрили, но приняли такое решение. Дать понять, что они опоздали. Да и не только им, но и тем, кто придет потом. Старик Орс хоть и не король, но держит в своих руках все нужные ниточки власти, его влияние куда больше, чем можно подумать. Теперь нам перекроют всю торговлю в Южном море, поставки из Тира и Диджаза. Ни золота, ни зерна. Хорошо, если не устроят очередную войну, повлияв на тот же Гилтас, – Эрнан облизал губы, замолчал и долго смотрел вдаль, потом обернулся ко мне. – Да и тебе, Тиль. Если уж быть совсем честным, то и тебе дать понять, что все уже решено. Пути назад нет. Даже если чего-то еще не случилось, то это не значит… – он вздохнул. – Это не значит, что удастся избежать. Прости. Это было не очень честно. Нужно было сначала просто поговорить с тобой. Но я уже не знаю, с какой стороны к тебе подступиться. Я понимаю, что во всем виноват сам, но уже не знаю…

Я видела, как он зажмурился, словно от боли. Отвернулся снова. Как пальцы сжались в кулак.

Прости…

Я шагнула к нему.

Нет, у меня так и не хватило сил подойти, что-то сказать, дотронуться…

Боги! Мне так хотелось подойти и обнять его. Но я не могла. Это неправильно. Я никогда себе этого не прощу.

Он убийца. Я не должна забывать.

Меня так долго учили…

* * *

Он велел мне несколько дней не выходить из своей комнаты.

Меня не охраняли, не запирали дверь. Не думаю, что кто-то стал бы меня ловить, если бы я решила прогуляться в саду. Но я обещала и старалась быть честной. Нельзя требовать честности от других, если не готова быть честной сама.

Я видела новые головы на стене. Отсюда не разглядеть, но служанка, приносившая мне обед, сказала, что это те самые ужасные тааракарцы, которые хотели выкрасть меня. Две головы. Римано Тьюр и Адаль-ин-Дидар. Те двое, что приходили к Эрнану за мной.

Мне все казалось, что моя голова должна висеть рядом с ними. За побег. Это было бы справедливо.