«Я обратился к толпе, которая за время нашего разговора в несколько раз увеличилась в размерах. “Я собираюсь вышвырнуть этого человека из мира триатлона, – громко сказал я. – Этот человек никогда больше не сможет выиграть у меня, пока мы оба стоим на ногах. – Повернувшись обратно к Норману, добавил: – Я размажу тебя по стенке. Я буду преследовать тебя на каждом соревновании, в котором ты решишь принять участие. Теперь для меня в спорте нет никого, кроме тебя и твоего дружка Фариса. Я вышвырну вас обоих…”

Наконец-то я перестал сдерживаться. Затем остыл и подумал, что мне стоило бы вести себя поспокойнее. Я только что подписал спонсорский контракт с компанией Under Armour. Надо, надо быть поаккуратнее, чтобы они не посчитали меня несдержанным придурком. Но когда я столкнулся с людьми из Under Armour, они сказали: “Что ты, Макка, это было круто! Для спорта хорошо, когда в нем присутствует напряжение!” Они были в восторге от того, что я сотворил.

…

В следующем, 2007 году я будто слетел с катушек. Во мне пробудился “внутренний Мохаммед Али”. Я был преисполнен решимости победить людей, которые оскорбили меня. Я начал выслеживать их. В январе Фарис решил принять участие в гонке в Дубае. Я купил билет и полетел туда…»

«Но спесь до добра не доведет. Как и предсказывал тренер Николсон, соперники взяли меня в кольцо, не став дожидаться двух последних кругов. Когда я попытался обратиться к спортсмену, бежавшему рядом со мной, тот лишь огрызнулся в ответ. Другой просто прошелся своей шиповкой прямо по моему мизинцу. Еще один, бежавший впереди, задержал ногу в воздухе на лишнюю секунду, а потом вмазал мне по голени. Каждому бегуну известно, что, когда во время тренировки какая-нибудь бездомная собака начинает преследовать тебя, все, что нужно сделать, – это отступить на несколько дюймов и двинуть ей по носу подошвой с шипами, – псина больше не помешает. Когда я пробегал мимо третьего участника, он дал мне локтем прямо по ребрам так, что одно из них хрустнуло. Парни держали меня в плотном кольце, пока до финиша не осталось каких-то ста двадцати ярдов[55]; Фенске, лидер гонки, казалось, уже сильно ушел вперед. И только тогда мои соперники немного отступили. Я воспользовался моментом и проскользнул, несмотря на боль, мимо них… Я пробежал мимо Фенске и устремился прямиком к финишной черте. Обошел я его на пять ярдов. Тренер Кромвель кинулся ко мне: “Как думаешь, с какой скоростью ты бежал?”

“Ну, если мне повезло, то я побил 4:20”, – ответил я. После всех тумаков, пинков, ударов локтями и шипами, которые сопровождали забег, я думал, что вряд ли могу рассчитывать на хороший результат. Но когда выяснилось, что у меня есть шанс, я припустил и замедлился лишь на секунду уже ближе к концу гонки, потому что был очень расстроен. “Тогда повезло тебе, – сказал тренер, усмехаясь. – Ты только что побил национальный университетский рекорд. Ты пробежал за 4:08.3”. Я ушам своим не поверил. Существовавший до этого рекорд, установленный еще Бонтроном, был равен 4:08.9. Мой рекорд держался в течение пятнадцати лет».