Ветер снова миновал; ирисы вокруг алмазной пылинки содрогнулись.

— Дан, а ты… — Лорк размышлял, — думал когда-нибудь, что любые звезды, между которыми мы летаем, — по сути топки и в них выплавлены все миры империи? В их срединном ядерном веществе рождается любой элемент из сотен. Возьми хоть эту… — он показал на прозрачную крышу, — хоть какую: прямо сейчас там возникают золото, радий, азот, сурьма, в громадных количествах… больше Ковчега, больше Земли. Иллирий, Дан, там тоже есть. — Он усмехнулся. — Представь, если бы был способ окунуться в одну такую звезду и зачерпнуть то, что мне надо. — Он усмехнулся еще раз; звук замкнулся в груди, где сплавились боль, отчаяние и злость. — Представь, мы могли бы застыть на краю какой-нибудь звезды, обратившейся в нову, и ждать, когда то, чего мы хотим, выплеснется, и поймать огонь в полете… только новы взрываются внутрь, а не наружу, а, Дан?

Он дурашливо стукнул штыря в плечо. Выпивка хлюпнула через край кружки.

— Я, капитан, разок побывал в нове. — Дан лизнул тыл ладони.

— Что, правда? — Лорк вжал голову в подушку; звезда с нимбом замерцала.

— Корабль, где я штырил, угодил в нову… лет, верно, десять назад.

— Ясно, ты рад, что тебя там не было.

— Я там был. Мы выбрались, вот и все.

Лорк перестал глядеть на потолок.

Дан скрючившись сидел на зеленой скамье, уперев шишковатые локти в колени. Его руки обернули кружку.

— Серьезно?

— Ага. — Дан глянул на плечо, на порванную и завязанную грубым узлом шнуровку жилета. — Мы туда упали и выбрались.

На лицо Лорка вынырнуло недоумение.

— Эй, капитан! Ты чего-то лютый, нет?

Пять раз Лорк провожал взглядом лицо в зеркале в уверенности, что увидит одну гримасу, и изумленно обнаруживал, что шрам переводит ее в какую-то совсем другую.

— Так что было-то, Дан?

Австралиец осматривал кружку. Ничего, кроме пены на стеклянном донце.

Лорк нажал кнопку заказа на подлокотнике скамьи. К ним поползли по кругу еще две кружки с исчезающей пеной.

— Что надо, капитан. — Дан потянулся к полу. — Одну тебе. Держи. И одну мне.

Лорк пригубил выпивку и вытянул ступни, чтоб отдохнули на пятках сандалий. Ничто не шевельнулось на его лице. Ничто не шевельнулось внутри лица.

— Знаешь Алкан-Институт? — Дан повысил голос, чтоб не мешали крики и смех из угла, где два механика боролись на батуте; зрители размахивали кружками. — У них на Ворписе в Драконе большой музей с лабами и всяким, и изучают они штуки типа нов.

— Моя тетя там куратором. — Лорк говорил тихо, слова змеились под криками.

— Да? Короче, они как получают отчет о том, что звезда активничает, посылают туда людей…

— Глянь! Побеждает она!

— Нет! Он руку смотри ее схватил!

— Эй, фон Рэй, ты как, мужик или баба, думаешь, победит?

Компания офицеров сошла по пандусу посмотреть бой. Один хлопнул Лорка по плечу, показал руку. Десять фунтов @сг на ладони.

— Сегодня ставки не делаю я. — Лорк оттолкнул руку.

— Лорк, удваиваю, на бабу…

— Завтра тебя оберу, — сказал Лорк. — А теперь иди.

Молодой офицер звуком выразил омерзение и провел пальцем по лицу, тряся головой перед товарищами.

Но Лорк ждал, что Дан скажет дальше.

Дан отвернулся от борцов.

— Вроде грузовик заплутал в приливном дрейфе и взял на заметку смешные спектральные линии какой-то звезды в паре солнечных оттуда. Звезды-то в основном водород, да, но в газах на поверхности шли косяком тяжелые металлы; значит — что-то странное. Когда грузовик в итоге нашли, они сообщили о свойстве звезды алканским картографам, и те смекнули: образуется нова. Состав звезды при переходе в нову не меняется, заметить ее издалека никак, ни спектроанализом, ничем; Алкан отправил команду — наблюдать за звездой. Эти люди за последние полвека изучили два-три десятка нов. Запускают кольца диступравляемых станций на расстояние Меркурия от Сола; те транслируют снимки звездной поверхности; сами станции сгорают, едва звездочка того. Алкан ставит кольца станций дальше и дальше, чтоб получить посекундные записи процесса. Где-то на световой неделе появляются станции с людьми; но и оттуда все рвут когти, едва нова пробуждается. Короче, корабль, где я штырил, вез припасы к станции, на которой люди ждали, когда звезда взорвется. Ты ж в курсе: от нормальной яркости до максимальной, в двадцать-тридцать тысяч раз больше, звезда разгорается часа за два или три.

Лорк кивнул.

— Еще не умеют точно оценивать, когда наблюдаемая нова пойдет вразнос. Знать не знаю почему, но только звезда, к которой мы шли, взорвалась прежде, чем мы успели на станцию. То ли пространство скривилось, то ли инструменты подвели, но станцию мы перескочили и плюхнулись прямо в звезду в первый час схлопывания. — Дан вытянул губы, втянул пену.

— Ну понятно, — сказал Лорк. — От жара вы должны были расплавиться на атомы прежде, чем подошли бы на расстояние Плутона от Сола. Вас должен был смять в лепешку уже чисто физический удар. Гравитационные приливы должны были разнести вас в щепки. Объем радиации, которую принял на себя корабль, должен был, во-первых, вывести из строя все органические соединения на борту и, во-вторых, расщепить все атомы на ионизированный водород…

— Капитан, я тебе еще семь причин с ходу назову. Частоты ионизации должны были… — Дан оборвал себя. — Только ничего не случилось. Наш корабль пронесло через центр звезды — и вынесло с той стороны. Мы благополучно очухались в двух световых неделях оттуда. Наш капитан едва раскумекал, что происходит, втянул голову и вырубил все сканеры сенсорики, так что падали мы вслепую. Через час он выглянул и страшно удивился, что мы еще… короче. Но инструменты записали наш путь. Мы прошли прямо через нову. — Дан прикончил выпивку. Искоса глянул на Лорка. — Капитан, ты чего-то опять весь лютый.

— Как все объяснилось?

Дан поморщился:

— Алкан, до нас добравшись, выдвинул всякие гипотезы. Есть, вишь, такие пузыри, взрываются на поверхности любой звезды, в два-три раза больше средней планеты, и внутри не так уж жарко — всего восемьсот или тысяча градусов. Такая температура кораблю нипочем. Может, нас поймало в такой пузырь и пронесло насквозь. Кто-то еще говорил, что, может, частоты энергии новы поляризованы в одном направлении, а энергия корабля почему-то вся поляризовалась в другом, ну и они типа разошлись и друг дружку не тронули. Но другие напридумывали еще теорий, чтоб опровергнуть эти. Что самое вероятное — когда время и пространство под диким напряжением, как внутри новы, законы, которые управляют естественными механизмами физики и физическими феноменами, как мы их понимаем, толком не работают. — Дан снова поморщился. — Они так и не договорились.

— Глянь! Глянь, свалил ее он!