закивали, начали цепочкой спускаться в трюм вслед за ирландцем, который покажет, что и откуда выносить. На шхуне остались только раненые и несколько счастливчиков, оставшихся на охране. Первым из трюма вышел Адула с мешком на плечах, спустился на причал.

— Позвольте, я вас провожу, — произнёс Спенсер-младший и гордо зашагал в сторону отцовского магазина, а негр побрёл за ним.

Моряки выходили один за другим, вынося награбленное из трюма. Я потихоньку отправился туда же, в магазин, разглядывая по пути бедные хибарки и лачуги с соломенными крышами, выглядевшие откровенной насмешкой над красотой лазурного моря, где покачивались на волнах величественные парусники, каждый из которых, пожалуй, стоил, как все постройки Чарльстауна, вместе взятые.

Мой взгляд снова упал на английский барк, и я вгляделся в него, созерцая высокие мачты и обводы корпуса. Душу скребнуло нехорошее предчувствие, и я остановился, рассматривая его ещё тщательней, пока не увидел на палубе красные камзолы английской морской пехоты.

Глава 22

Мы оказались в ловушке, английский десятипушечный барк встал на якорь аккурат на выходе из гавани Чарльстауна. Его Величества корабль «Йоркшир», чёрт бы его побрал.

Барк стоял там, словно ожидая чего-то или кого-то, и я готов был поклясться, что англичане узнали в нашем корабле пирата. Трудно было не узнать. Шхуна голландской постройки, потрёпанная в бою, пришвартованная в английском порту. Я мог только надеяться, что нас примут за английских каперов, но если англичане захотят проверить мой патент, то это будет фиаско.

Впрочем, рано было говорить о чём-то подобном, барк стоял на якоре, а мы перетаскивали награбленное в магазин мистера Спенсера, убирая со шхуны все свидетельства морского разбоя. Да и пушек у нас прибавилось после того сражения, вот только канониров сильно не хватало. Вообще все мои проблемы упирались в нехватку команды. Будь со мной побольше людей, так, может, нам бы и вовсе не пришлось бояться этого барка.

А так там команды раз в пять больше, чем на «Орионе», и любое столкновение с ним закончится для нас печально. И закончится очень быстро. Я потихоньку просчитывал варианты, как от него ускользнуть, но очевидных решений пока не замечал. Пока мы будем отчаливать, «Йоркшир» трижды успеет сняться с якоря и подойти к нам вплотную. Прорваться с боем тоже не выйдет, его пушки надёжно перекрывают все пути. Договориться с английским капитаном я даже не думал, переговоры быстро окончатся гирляндой из висельников.

Чёрт побери, да даже нейтральный русский флаг поднять не получится, чтобы под ним ускользнуть отсюда, потому что Пётр не то, что не привёз его из Голландии, Пётр даже ещё не родился! Я допускал, что и до него могли существовать какие-то русские флаги, но я понятия не имел, какие. А бело-сине-красный в нынешние времена стойко ассоциируется с Нидерландами, с которыми Англия как раз и воюет в Европе, Африке и Америке. Порядок цветов-то у них другой, но разбираться никто не будет.

В итоге я решил этот вопрос пока отложить и снова пошёл в контору мистера Спенсера. Может, получится прикрыться его именем. Нет, сэр, мы не пираты! Мы просто торговцы, сэр! Вон, мистер Спенсер, добрый пуританин, мы везём его товары, сэр!

Ложь, конечно. Да, мистер Спенсер не заслуживал такой подставы с нашей стороны, но мы же пираты. Лично я был готов почти на всё ради спасения наших шкур.

Наконец, товары со шхуны перетащили в лавку торговца, и моряки тонким ручейком побрели обратно, нагруженные уже другими мешками и бочками. Пуританин тщательно проверил всё перед тем, как выдать мне деньги, но, в отличие от месье Леви, оказался полностью удовлетворён. Спенсер пощёлкал костяшками на деревянном абаке, подсчитывая разницу проданного и купленного, и после этого выдал мне сорок шиллингов и восемь пенсов. Не так много, как я ожидал получить, но хоть что-то.

— Приятно иметь с вами дело, мистер Спенсер, — произнёс я, вновь приподнимая шляпу.

Эти шиллинги растворятся в команде без следа, как горсть соли в морской пучине, и мне снова придётся изобретать способы поднять бабла.

Спенсер натянуто улыбнулся.

— Прошу меня простить за такой недружелюбный приём, капитан, — сказал он. — Право, я не ожидал…

— Не берите в голову, мистер Спенсер, — отмахнулся я. — Время такое, неспокойное.

— Это да, — согласился пуританин. — Что ж, буду рад видеть вас вновь, капитан.

— Буду рад новым сделкам, — произнёс я, раскланялся и вышел.

«Йоркшир» так и стоял в гавани, и мне казалось довольно странным, что никто из его команды или офицеров даже не пытается сойти на берег. Все шлюпки виднелись на палубе, на своих местах. Либо они чего-то (или кого-то) ждали, либо, наоборот, это они принимают каких-то гостей у себя на борту. В любом случае, выглядело это весьма необычно.

Я вернулся на шхуну последним. Пираты ждали меня, с тревогой поглядывая на «Йоркшир». Все были наверху, даже Себадуку сумел приковылять, опираясь на грубый костыль, вырезанный из доски. Андре-Луи сидел на фальшборте, ковыряя в носу, Эмильен стоял рядом, почёсывая спутанную бороду. Клешня сидел на зачехлённой пушке, Муванга стоял возле него, баюкая раненую руку, замотанную в тряпьё.

— Что дальше, кэп? — спросил меня Шон, когда я поднялся на борт.

Десятки встревоженных взглядов оказались прикованы ко мне. Вся команда ждала моего решения, а я не знал, как поступить. Я прошёл к борту и вгляделся в «Йоркшир», который перекрывал гавань, словно терьер возле лисьей норы. Жаль, этот терьер был не йоркширской мелкой тявкалкой, а вполне себе зубастым и опасным.

Английский барк вызывал у меня такое же чувство, которое возникает, когда видишь скучающего гаишника на дороге и знаешь заранее, что он обязательно тебя остановит и докопается, а ты знаешь, что у тебя один из габаритов погас и номера грязные. Неприятное ощущение.

И в то же время нельзя было задерживаться здесь, на острове. И уходить без набранной команды тоже не хотелось, но для этого придётся остаться здесь чуть дольше.

— Что дальше? — переспросил я, пытаясь потянуть время. — А пёс его знает, что дальше. Уходить надо отсюда.

Внутри ворочалось неприятное чувство бессилия, и даже лазурная вода и белое солнце, искрами играющее на волнах, не могло никаким образом развеять мою нервозность. Я посмотрел за борт, где волны плескались о борт шхуны. В прозрачной воде сновали разноцветные рыбки, водоросли и кораллы казались искривлёнными за толщей воды и будто бы увеличенными, так, что руку протяни, и вот они, у тебя на ладони.

Я снова посмотрел на английский барк. Потом снова посмотрел за борт.