оседая на дно пролива. Я быстрым шагом прошёл в свою каюту, порылся в сундуке, где сложены были новые приобретения, купленные тут же, у мистера Спенсера. Отрез чёрной ткани, которого мне так не хватало во время погони за «Лилией». Я расстелил ткань на своём столе, ножом отрезал необходимый кусок. Края были чуть неровными, и я не сомневался, что они быстро истреплются, но изготовить настоящий флаг, такой, какой я хотел, не было времени. В другой раз.

Я развернул это импровизированное знамя, осмотрел его ещё раз взором придирчивого критика. Критик смолчал, и я вышел обратно на палубу.

— Андре-Луи! Живо сюда! — позвал я. — Поднимай чёрный флаг.

Мальчишка кивнул, схватил флаг и побежал к грот-мачте.

— Чума якобы? — спросил Шон, глядя на нас. — Идея неплохая, так не поверят же.

— Сам ты чума, — хмуро произнёс я. — Пусть знают, с кем связались!

Похоже, «Весёлый Роджер» ещё не вошёл в моду. Значит, будем первыми. Так даже интереснее. Мне, конечно, практически всегда претило, когда попаданцы присваивают чьи-то изобретения, достижения, перепевают песни, переписывают книги, фактически занимаясь воровством интеллектуальной собственности, но чёрный флаг не был ничьей собственностью. Он был просто отличительной особенностью всей эпохи пиратов, который использовали многие, и я не видел ничего плохого в том, чтобы внедрить его чуть раньше.

Наконец, ветер развернул чёрное полотнище, так, что весь Чарльстаун мог наблюдать, как оно гордо реет над волнами. Даже я не мог оторвать глаз от этого зрелища, чувствуя, как в душе из самых глубин поднимается гордость за величие этого момента. Хотя, если говорить по правде, мы удирали от превосходящего нас противника, и никакого величия в этом не было.

— Семь с половиной! — снова раздался возглас Робера, с методичностью робота промеряющего глубину.

Барк медленно полз вслед за нами, вынужденный точно так же измерять глубину с помощью лота, и я видел, как их лотовый точно так же передаёт донесения, свесившись за бортом.

— Эй, Эмильен! — позвал я.

Буканьер подошёл ко мне, отряхивая грязные после канатов руки.

— Дострелишь? — я показал на английского матроса, который снова забрасывал лот.

— Далековато, — хмыкнул он. — Но я попробую.

Я хищно улыбнулся в ответ. Именно такого ответа я и ожидал.

Эмильен Лемари сходил за своим мушкетом и пороховницей, прищурился, глядя на «Йоркшир». Аккуратно и тщательно засыпал пороха в ствол, ровно столько, сколько было необходимо, забил пулю с пыжом. Целиться он предпочёл сидя, положив мушкет на фальшборт, и целился долго, гораздо дольше обычного. Он задержал дыхание, и я задержал дыхание вместе с ним, понимая, что это никак ему не поможет, но мне так было спокойнее.

Наконец, прогремел выстрел, пуля чиркнула по борту «Йоркшира» совсем рядом с лотовым, но тот дёрнулся от испуга и вывалился за борт, отчаянно вереща и хлопая руками по воде.

— Дьявол! — выругался Эмильен, но я хлопнул его по плечу.

— Отличный выстрел! — воскликнул я. — Так даже лучше вышло!

— Дерьмо… — проворчал буканьер, принимаясь перезаряжать мушкет.

На «Йоркшире» началась суета, упавшего матроса начали вылавливать из воды, и в этот момент барк качнулся, крепко вставая килем на песчаный бугор, и остановился. Две кулеврины снова пальнули по нам, и один снаряд врезался в нашу корму, туда, где находилась моя каюта, но это был жест отчаянного бессилия со стороны англичан, и не более.

Глава 24

Мы вышли из тесного пролива, обогнули Нью-Провиденс и отправились обратно на юго-восток вдоль гряды Багамских островов. Шхуна без части балласта теперь переваливалась с одного борта на другой, будто косолапый медведь, и я почувствовал, что меня снова мутит. Главное теперь, чтобы не испортилась погода, иначе случайный шквал сможет запросто перевернуть корабль килем кверху.

Я посадил троих пиратов шить мешки из парусины, чтобы набрать песка на каком-нибудь из близлежащих островов, но до них ещё нужно было дойти. Свежий ветер наполнял паруса, и если бы балласт был на месте, мы могли бы прибавить ещё, но без него мы всё-таки опасались идти под всеми парусами.

Всё-таки многие из нас ещё не успели стать настоящими морскими волками, просоленными и суровыми, большинство до сих пор оставалось сухопутными людьми. Рисковать лишний раз никому не хотелось.

Я сидел прямо на палубе, под фок-мачтой, в тени косого паруса, закрывающего меня от палящего солнца, низко склонившись над картой. Работать в каюте я пока не мог — Жорж устранял там последствия прилетевшего ядра, и из каюты то и дело доносился стук топора и ругань вполголоса.

Нужно было решить, куда мы направляемся теперь, нужны были люди в команду, иначе любая наша авантюра будет обречена на неудачу. Только если мы не примемся грабить рыбацкие баркасы и индейские каноэ. На большее у нас просто не хватит людей. Команды с трудом хватало даже на то, чтобы нести две вахты по очереди, по четыре часа каждая, и я понимал, как это утомляет. Пираты пока не роптали, но я всё-таки замечал, что их недовольство растёт.

К тому же, раненые, а это были Кристоф, Себадуку и Муванга, выпали из расписания и не могли исполнять свои обязанности. Разве что самые простые, не требовавшие физической нагрузки, вроде сидения в вороньем гнезде или несложного наведения порядка.

Так или иначе, новые люди были нужны как воздух. Особенно, если я и впрямь собирался искать капитана Гилберта. Изначально я намеревался разузнать про него в Чарльстауне, но проклятый барк спутал мне все карты, и мы снова были в тупике, а время стремительно утекало. Я понимал, что не прощу себе, если по моей вине с девочкой что-то случится. На её отца было наплевать, а вот малышку Эллин будет жаль.

Самый близкий порт, в котором можно было бы набрать команду, был на Тортуге, но возвращаться туда пока было рано. Иначе это будет выглядеть так, будто мы приползли обратно с поджатым хвостом, как побитые собаки. Испанские поселения на Кубе и Испаньоле по понятным причинам нам тоже не подходили. Так что нужно плыть к Наветренным островам, там есть голландские и французские колонии, из которых не придётся убегать, как из Чарльстауна. Других вариантов нам не оставалось, и я снова ощутил себя не охотником, а добычей, волком, которого старательно гонят на флажки. А в конце будет стоять Джон Гилберт с ружьём.

Можно было бы сделать ход конём и повернуть к Бермудам, но с нашим знанием навигации мы могли бы легко пройти мимо них и очутиться в открытом океане за тысячи миль от берега. К дальним плаваниям «Орион»