В эту ночь мне не удалось поспать даже подутро. Бесконечные беседы с сотрудниками милиции и выяснение причины того,почему Ленка пошла на этот отчаянный шаг. То, что это было самоубийство, ни укого не вызывало сомнения, но нам всем было достаточно трудно объяснить причинутого, почему человек совершенно сознательно, прямо на рабочем месте ушел изжизни. Это было понятно только нам, потому что мы работали в этом баре, жилиего атмосферой и научились понимать тех людей, которые не похожи на всехостальных.

Когда мы называли покойницу Леной, насодергивали и велели, чтобы мы называли ее так, как написано в паспорте, аточнее – Леонидом. Лично мне было достаточно тяжело называть Ленку Леней,потому что я никогда не видела ее в мужской одежде и всегда ощущала в нейнастоящую, стопроцентную женщину. Она ходила в коротенькой мини-юбке, в черныхколготках, носила туфли на высоких каблуках. Ее любимой фразой была фраза отом, что не все девушки рождены женщинами.

Я вспоминала наши задушевные беседы в кафе ине могла свыкнуться с мыслью, что ее больше нет. Ленка не любила независимыхженщин, а точнее, таких, как я, потому что я всегда считала себя независимой.Мы много с ней спорили по этому поводу. Я считала, что если женщина независима,то мужчина должен понять и принять ее независимость, Ленка же рассуждала о том,что в независимых женщинах слишком мало женственности и чересчур многомужественности. Она говорила, что мужчин привлекает в ней совсем не то, что онатрансвестит, а то, что в ней много женственности, а на сегодняшний день этоготак не хватает нашим мужчинам. Я же не могла с ней в этом согласиться иоставалась при своем непоколебимом мнении. Я была уверена в том, что с Ленкойзнакомились в основном геи или те, кто хочет удовлетворить свои самые смелыесексуальные фантазии. Удивительно, несмотря на свою мужскую физиологию, Ленкаимела тонкую женскую ранимую психологию.

– Горе-то какое, – шептались сотрудники инаблюдали за тем, как Ленку выносят из клуба.

– Интересно, кто будет следующий…

Я обернулась и увидела стоящего сзади меняповара Толю.

– Ты хочешь сказать, что будет следующий? –задала я вопрос и всмотрелась в его бледное лицо.

– Конечно. Здесь это не редкость. Ты просто нетак давно у нас работаешь.

– А почему это происходит? – зачем-то спросилая, хотя заранее знала ответ.

– Потому что нельзя идти против природы.

– Нельзя, – согласилась я с Толей. – Но ведьне у всех это получается.

– Вот и результат налицо. Не могут онисвыкнуться с мыслью, что не все принимают их новый облик, даже несмотря на то,что они, пожалуй, лучше, чем обычные женщины, знают, чего же хотят мужчины.

В Ленкином кабинете повсюду валялись женские вещии косметика. На столе стоял лак для ногтей, на трюмо весело красивое ожерелье ибусы. Несколько париков, тюбиков помады, карандаши для губ, клипсы, сережки,повсюду туфли на каблуках… Этот клуб был для нее единственным пристанищем,тихой гаванью и единственным местом, где не осуждали таких, как она. Только тутона находилась среди единомышленников и получала моральную поддержку.

– У нее вчера у ребенка день рождения был.Жена не пустила, – объяснила я Толику и носовым платком вытерла неожиданновыступившие слезы.

– Оно и понятно. Зачем ребенка пугать. Можнобыло бы и в мужской одежде приехать.

– Не захотела она считаться с общественныммнением. Видимо, это ее и погубило.

Я смотрела на туфли сорок шестого размера,которые принадлежали Ленке, и представить себе не могла, где же она брала такуюбольшую женскую обувь. Скорее всего, шила ее по спецзаказу и отваливала за неенереальные деньги.

Когда милиция наконец объявила нам о том, чтовсе сотрудники свободны и мы можем расходиться по домам, я вышла на улицу длятого, чтобы взять такси. Но тут я увидела, как мне перегородил дорогувнушительных размеров автомобиль.

Отскочив в сторону, я выругалась, но узнав всидящем за рулем мужчине Богдана, встала как вкопанная.

– Вы???

– Садитесь в машину, – в приказном тоне сказалБогдан и махнул головой в сторону заднего сиденья.

– Зачем? – заметно занервничала я.

– Садитесь. Нам нужно поговорить.

– Я слишком устала после работы. Всю ночь наногах. Очень плохо себя чувствую, – попыталась я отделаться от Богдана,понимая, что на разговор с ним у меня не осталось ни сил, ни желания.

– Я довезу вас до дома.

Осознав, что сопротивляться бессмысленно и чтолучше один раз поговорить, чем мучиться от мыслей по поводу того, чего же хотелот меня Богдан, я села на заднее сиденье, положила сумочку к себе на колени иустало произнесла:

– Что вы от меня хотите?

Машина тронулась с места. Богданпоинтересовался, куда именно меня нужно везти, и, выждав небольшую паузу,заговорил:

– Что там у вас в клубе произошло?

– Администратор повесилась. Самоубийство.

– Это Ленька, что ли?

– Я знала его как девушку по имени Лена.

– А каковы причины?

– По-моему, в таких случаях причина одна. Невыдержали нервы. Социум не принял.

Богдан снял женский парик, кинул его насиденье и закурил сигарету. Я чувствовала себя слишком усталой, злой,опустошенной и даже какой-то несчастной. Мне хотелось поскорее попасть домой,выпить что-нибудь успокоительное, накрыться с головой теплым пледом и поскорееуснуть.

В последнее время я все чаще и чаще любилавспоминать свое прошлое и сожалеть о том, что все нельзя вернуть обратно.Странно, люди бегут от своего прошлого, хотят поскорее его забыть, а япостоянно в него возвращаюсь. Наверное, это происходит оттого, что мне страшнозаглядывать в будущее и жить настоящим.

Начало наших отношений с Андреем… Любовь,страсть, мгновения счастья… Рождение Никитки, бессонные ночи, которыедоставляли необыкновенную радость. Андрей сам вставал к кроватке малыша, пелему песенки, баюкал и приносил мне его на кормление, стараясь заботиться о моемсне… Мой любимый детский сад и славные, добрые детки, с которыми мы разучивалипесенки и готовили музыкальные программы к самым различным праздникам. Аоднажды Андрей ушел в магазин и не вернулся…