«Она не страдает! Она держит в руке бабочку. Сегодня утром она общалась с сестрами и отцом, еще вчера она виделась с друзьями, она разговаривала и обнимала своего крошку сына…»

«Это был прощальный подарок. Подарок, который она сделала тем, кого любит. Ей надо было проститься со всеми. Вы единственная, с кем она еще не попрощалась. Она хочет сделать это сейчас. Она хочет получить ваше разрешение уйти из жизни…»

«Прошу, перестаньте! Кем вы себя возомнили, Богом? Откуда вам известно, что ей пора умирать?»

Я стала умолять: «Пожалуйста, дайте мне еще несколько дней. Прошу, поставьте ей снова капельницу…»

«Она этого не хочет. Нужно набраться смелости, чтобы дать дочери то, что ей необходимо на данный момент. Вы должны помочь ей, отпустить ее; только так вы способны ей сейчас помочь — позволив ей уйти из жизни».

Голова разболелась так сильно, что мне казалось: я умру раньше, чем Барбара Эллен. Но этого не произошло… На следующий вечер я… собралась с силами, чтобы сказать дочери, что, если она измотана болезнью и хочет уйти из жизни, я не стану ее удерживать. Она взяла меня за руку и ответила, что будет ждать меня там, куда бы она ни попала после смерти. Тем утром она умерла у меня на руках, ее сестра Мариан держала ее за руку, а рядом сидел отец»1.

В то время я работал паллиативным врачом. Я прекрасно помню Барбару Эллен, которая, свернувшись клубочком, лежала на больничной койке, расположенной у окна. Она находилась в первой палате, которая располагалась справа по коридору, у входа в отделение со стороны лифта. Из-за неизлечимого рака она уменьшилась до размеров маленького ребенка. Она крайне мало разговаривала и выглядела грустной. Я не знал об ее жизни ничего, кроме истории болезни. У нее был диагностирован воспалительный рак молочной железы. Этот вид рака поражает молодых женщин и имеет крайне неблагоприятный прогноз. Она решила отказаться от традиционных методов лечения — не самое безрассудное решение, учитывая ее диагноз, хотя весьма необычное. Подобные решения всегда имеют под собой нечто большее, чем просто рациональное обоснование. У меня возникло ощущение, что эта девушка чувствует себя оторванной от окружающего мира — и испытывала это чувство на протяжении всей жизни. Иногда я просто хотел убаюкать ее на своих руках, успокаивая как младенца или маленького ребенка.

Вот как Бетти описывает в мемуарах тот день, когда я разговаривал с Барбарой Эллен после утреннего обхода.

«Сколько мне осталось?» — спросила она.

«Недолго. Как ваше самочувствие?»

«С меня довольно. Вы даете мне какие-то препараты, чтобы поддерживать во мне жизнь?»

«Только капельницы. Без них вы умрете через один-два дня. Вы хотите, чтобы мы перестали их ставить?

«Моя мама этого не переживет».

«Мне кажется, вы всегда заботились о ней, и поэтому вам так трудно сделать сейчас то, что вы хотите. Но вам больше не нужно заботиться о ней. Что бы вы сделали, исходя только из собственного желания?»

«Я бы вытащила капельницу».

«Я уважаю чувства вашей матери. Для родителей это тяжкое бремя. Не могу представить, как это невыносимо трудно. Но вы — моя пациентка, и я несу за вас главную ответственность. Если вы хотите, я поговорю с ней».

Недавно мы с Бетти Кравчик встретились снова, чтобы поговорить о жизни и смерти ее дочери. После того как Барбара Эллен умерла, мы сказали друг другу лишь пару слов, поскольку Бетти скорбела и пыталась понять, почему ее дочь так рано ушла из жизни. Я рассказал ей о том, что вижу возможную взаимосвязь между пережитым в раннем детстве стрессом и повышенным риском последующего развития рака. Вскоре я получил по почте экземпляр первого тома ее мемуаров «Клэйокот: звук моего сердца»[17]. Внутри книги была подпись: «Перед вами моя книга. Она проливает свет на мои отношения с дочерью, которая 30 апреля умерла от рака молочной железы в вашем отделении». Прочитав книгу, я надеялся, что Бетти согласится дать интервью для «Когда тело говорит „нет“». Как оказалось, Бетти тоже думала обо мне, когда подписывала для меня экземпляр своей книги. Она хотела узнать мое мнение, надеясь, что я помогу ей лучше понять кое-что из того, о чем Барбара Эллен говорила последние полгода своей жизни.

У нас состоялся не совсем обычный разговор. Впрочем, и Бетти не совсем обычная женщина. В Британской Колумбии и за ее пределами она широко известна благодаря своей деятельности в области защиты окружающей среды. Для наименования своей первой книги она выбрала название всемирно известного заповедника, расположенного на западном побережье Клэйокот Саунд, который несколько лет назад был под угрозой вырубки. В сентябре 2001 года 73-летняя Бетти провела четыре с половиной месяца в тюрьме за неуважение к суду после очередного протеста против вырубки леса.

Несмотря на то что в «Клэйокот» Бетти в основном рассказывает историю своей борьбы за охрану окружающей среды, она также честно и красноречиво описывает свою личную жизнь. Бетти прожила насыщенную жизнь: она четыре раза выходила замуж и родила восьмерых детей. Теперь Бетти — приемная мать для сына Барбары Эллен, Джулиана, которому было всего два года, когда умерла его мама.

В последние полгода жизни Барбара Эллен часто проявляла злость по отношению к матери. Причину этого Бетти все еще пыталась понять.

Бетти Кравчик родилась на юге Луизианы — место, которое в те времена, по ее словам, было «одним сплошным болотом». «В семье не культивировался бунтарский дух, — пишет она в своих мемуарах. — Меня растила бедная деревенская белая южанка».

Память — это очень избирательная и субъективная вещь. Несколько лет назад, во время встречи с братом и сестрой, нас повеселил и немного удивил тот факт, что, оказывается, каждый из нас считал, что ему уделяют в семье меньше всего внимания. Я помню, как чувствовала, что они были любимчиками родителей. Честно говоря, я по-прежнему так считаю. Мой старший брат был единственным мальчиком, поэтому ему уделяли львиную долю заботы. Оставшееся время посвящали сестре, поскольку она была еще ребенком и только училась ходить. Я же была взрослой, здоровой девушкой, которая могла сама о себе позаботиться, поэтому никто не обращал на меня особого внимания. Насколько я помню, это было в порядке вещей.

Вам не захотелось бы попасть в поле зрения моего отца. Если он обратил на вас внимание, значит, у вас проблемы. Не то чтобы он поднимал на кого-то из нас руку, но угроза этого всегда витала в воздухе. Мы вели себя