Марбас, пылая яростью, поднялся с овечьей шкуры.

Он тоже изначально пребывал в стандартном человеческом обличье — и, благо умел превращаться во льва, в прежние времена носил львиную гриву. Впрочем, сейчас его голова была почти начисто выбрита, лишь с темени на лоб свисал длинный клок волос.

— Соболезнования брату Астароту, — прохрипел он. — Тяжесть государственных дел затмила разум уважаемому Элигору. Да, все мы отмечаем его заслуги на Кавказе, где десятки тысяч людей загубили свои бессмертные души. Ничуть не умаляя успехов дорогого коллеги, хочу сказать — легко взбаламутить горячий Кавказ: местные революции часто начинаются по причине несвежих чебуреков. Куда сложнее повергнуть в пламя Ада землю, где двадцать лет царила тишь да гладь. Но стоило мне занять пост президента — сотни мертвецов и танки в городах. Разве я не заслужил хотя бы почётную грамоту?

— Успехи по Украине не заслуживают даже хлопка в ладоши, — презрительно скривился Элигор. — Развязать гражданскую войну в стране, чьи граждане с древности взяли моду винить в любых своих проблемах граждан соседнего государства — это ли тяжкий труд? В местных виршах изуверствам Москвы подвергаются даже животные — вспомните поэму «слоника замучылы кляти москали».[14]Войны до сих пор не было лишь потому, что демоны-регенты, управляющие территорией, втягивались в местные дрязги. Они переодевались в вышиванки и шаровары, начинали есть сало и макать галушки в сметану. Страшно сказать, коллеги, — на тамошних чёрных мессах вместо крови подают борщ!

Даже в темноте было видно, как побледнели лица демонов.

— Это серьёзное обвинение, — отозвался герцог Данталион — обладатель человеческого тела с красным плащом на плечах, в чёрном камзоле, кожаных штанах и в сапогах со шпорами (сплетники демонического общества втихую именовали его «Дракулой»). — Помнится, в прошлом году удалось разоблачить подобную секту среди молодых демонов. Эти извращенцы подпольно практиковали христианские обряды, вкушали красное вино, представляя, что пьют кровь Христову, а также тайно отмечали Рождество, надев разноцветные балаклавы. Дети мои… сие очень опасно. От борща до Иисуса один шаг.

Марбас что-то залепетал в ответ, но его уже никто не слушал. Началась откровенная ругань. Элигор, сев обратно на шкуру, улыбался, довольный произведённым эффектом.

Подземелье внезапно заполнилось грозным звериным рычанием.

— Хватит! — проревел Хаурес, он прибыл на совещание в виде леопарда с горящими, как пламя, глазами. — Вы собираетесь заниматься своими мелкими дрязгами? Какое значение имеет, что пьют во время чёрных месс, если нас начали убивать?! Совершенно ясно — палач на этом не остановится. Задумайтесь, кто опекает киллера? Это может быть как передел власти, так и заговор людей против демонов. Нужно быстрее со всем разобраться!

Пристыженные бесы умолкли.

Хаурес, наклонив пятнистую морду, поклонился кокону, где скрылся Астарот.

— Прости нашу мелочность, брат. Даже в момент траура по твоей зловещей бабушке мы ведём себя недостойно и выясняем — кто больше отличился, введя человечество во грех.

Астарот не пошевелился.

Это можно было бы принять отстранённость и прострацию, но многоопытный Хаурес сразу заподозрил — что-то здесь не так. Астарот шокирован скорее фактом гибели своей бессмертной бабки, чем впал в страдания: за десять тысяч лет кто угодно может надоесть кому угодно, причём хуже горькой редьки. Леопард бросился к соратнику и с силой раскрыл свёрнутые полукругом драконьи крылья. На пол мягко свалилась целая копна выпавших из головы демона волос. Тело Астарота, и без того не обладавшее излишками жира, превратилось в скелет. Траурные одежды из белых стали кроваво-красными.

И самое страшное — вместо смрада туловище беса издавало благоухание.

Воцарилась мёртвая тишина. Хаурес схватил в лапы кубок Астарота — на дне, в остатках крови, мерцали несколько золотых песчинок. Он рывком перевернул бокал: на пол упала последняя красная капля. У основания белела распечатанная на принтере записка.

И усыпила Самсона Далила на коленях своих.

И призвала человека, и велела ему остричь

Семь кос с головы его. И начал он ослабевать.

И отступила от него сила его.[15]

В самом низу мелким шрифтом, но заглавными буквами была напечатана фраза:

ВАШ МИР ПРИНАДЛЕЖИТ МНЕ.

(Преображенская площадь, явочная квартира, 9-й этаж)

Как же приятно иметь невидимого друга! Дети часто придумывают себе таких друзей, чтобы сваливать на них вину за собственные шалости. Правда, тут слегка другая игра. Призрачный приятель выследил его, но не сдал охотникам. Помог. Предоставил квартиру, оружие, еду, деньги… и самое главное — подарил смысл существования. Да, его мучают вопросы — зачем он здесь, как сюда попал и почему… но не это важно. Он обрёл хозяина — и послужит ему верой и правдой. Хорошо бы, разумеется, лично пообщаться с неведомым благодетелем, заглянуть в глаза, поблагодарить за помощь и поддержку.

Только вряд ли это получится.

Человек зашёл в гостиную и посмотрел на себя в зеркало. Вот интересно. Казалось бы, он тут совсем недавно — а уже обжился и считает квартиру своим «домом». Люди быстро ко всему привыкают. Останавливаешься в отеле в совершенно чужом городе, а через неделю уже и говоришь на автомате: «Ну, я пошёл домой». Так и здесь, словно он и диван покупал в «Икее», и шкаф собирал собственными руками, и обои клеил с помощью приятеля. Тебя узнают в магазинчиках рядом с твоим жильём, и ты вежливо здороваешься с соседями по дому. Будто в самом деле приехал в здешние Палестины навсегда.

Как забавно получается.

Он не помнит, кто он такой. Забыл и своё имя, личность, собственную профессию. Даже вот когда сейчас глядится в зеркало — и то себя не узнаёт. Бородка. Седой ёжик волос. На вид лет пятьдесят — пятьдесят пять. В основном в таком возрасте мужчины похожи на тюфяк, набитый сеном, но у него дела обстоят иначе. Мускулистое тело. Бугры мышц. Острый, ястребиный взгляд. Вероятно, он был спортсменом или военным — отсюда и молниеносная реакция, позволившая вырубить девушку в киоске, и привычка к оружию.

Да и не только к оружию.

Он легко проник на собрание демонов, переодевшись в лакея-официанта. Идею о спецодежде подкинул невидимый друг, а для её получения пришлось сделать всего ничего — заглянуть на служебную квартиру графа Ипоса[16](ответственного за обслугу конференций Коллегии Демонов), пустить тому пулю из золота в лоб и запереть тело в шкафу: труп беса найдут далеко не сразу. Забрать образец спецодежды лакеев зла, явиться на собрание и незаметно подсыпать измельчённую в порошок пулю в бокал Астарота. Вышло смешно. Тот конвульсивно завернулся в кокон, потому что умирал, а все вокруг подумали — он так выражает скорбь по бабушке. Во всеобщей суматохе и панике скрыться легко, да и кто обратит внимание на рядового лакея? Анонимность закончена, враги наверняка осведомлены о его внешности — хотя бы благодаря той девице в цветочном киоске. Да пожалуйста, так даже интереснее. Кстати, где она сейчас? Вот бы навестить её и пообщаться. Как же круто всё меняется — ещё недавно жалкий, промокший, задыхающийся, он бежал в темноте от преследователей, а сейчас вершит судьбы мира.