Сестра вскакивает и убегает в свою комнату, хлопнув дверью.

– Идем на кухню, Лид, я расскажу, – вздыхает мама.

– Я только руки помою.

Иду в ванную, потом переодеваюсь в домашний костюм. Мама заглядывает ко мне в комнату.

– Машуля уснула.

– Что случилось?

– Ох, Лидия, не знаю, за что нам все эти неприятности. Сил уже нет никаких. У Маши нашли проблемы с ушками. Я не могу тебе медицинскими терминами это объяснить, но смысл такой: если не сделать операцию, то она возможно станет глухой. Причем времени не так много. Несколько месяцев. Вика конечно расстроилась очень. Она на отпуск копила, пока собрала двадцать пять тысяч. А нужно двести. Где взять – понятия не имею!

– Почему так дорого?

– Очень редкий случай. Счастье, что обнаружили так рано. Обычно это выясняется, когда уже слишком поздно.

– Ладно. Я что-нибудь придумаю. Кредит возьму.

Мама вздрагивает. Закрывает лицо руками.

– Что такое?

– Вика, оказывается, год назад кредит взяла. Ее этот гад уговорил. На себя взяла, идиотка, и ему отдала! Вот только сегодня призналась. Надеялась, что он заплатит, все ждала. Там такие проценты накапали…

– То есть, ты хочешь сказать, что помимо денег на операцию, нам еще нужно? Мам, это не смешно, – чувствую, как бездна раздвигается под ногами.

– Прости, Лидия. Я не знаю, что еще сказать. Сама в ужасе. Надо думать, квартиру продавать. Будем с тобой в одной комнате ютиться. Что нам еще остается?

– Ты уже все решила, да? Продадим трешку, купим двушку? Или может в однокомнатной вчетвером? А что, в тесноте не в обиде, да, мам?!

Понимаю, что моя реакция несправедлива. Мама тут совсем ни при чем, это все сестра. Вечно не думает, влипает в неприятности!

Но мне ли ее судить? Я такая же! Вышла замуж за негодяя. Да, он хотя-бы не обокрал меня. Всего лишь работы из-за него лишилась.

– Все будет хорошо. Я что-нибудь придумаю.

– Надо найти риелтора, Лидия. Поспрашивай у кого можно. Надо чтобы надежный был. Не хватает только еще и тут опростоволосится, – горестно вздыхает мама.

Я знаю, насколько ей дорога эта квартира, доставшаяся от родителей. Одна только мысль о том, что мы ее лишимся, причиняет острую боль.

* * *

И все же я гоню от себя мысли про Байсарова. Захочет ли он заплатить огромную сумму за секс со мной? Он предлагал мне обеспеченную жизнь, но не чемодан денег. За кредит мы должны полмиллиона. Плюс операция для Маши.

Да, мысли бродят в голове, но я ничего не предпринимаю. Словно заледенело все внутри. Я потеряла способность действовать. Плыву по течению.

Может он уже передумал? Нашел другой объект для интереса? И тут я прихожу, прошу охренеть какую сумму. Что если это будет облом? Ничего не получу, кроме жесткого унижения…

Скорее всего, так и будет.

Неделю спустя возвращаюсь вечером с работы, как обычно.

– Вики нет! – говорит испуганно мама, встречая меня в коридоре, с малышкой на руках.

– Так поздно. Ты ей звонила?

– Она ушла с вещами!

– Что?!

– Оставила записку.

Я так больше не могу.

Простите меня.

Я не могу быть ее мамой.

Перед глазами все расплывается. Медленно вхожу в кухню, кладу записку на стол, сажусь. В груди огромный ком. Это не может быть наяву. Я сплю и вижу кошмар!

Дурочка Вика! Конечно, она сделала чудовищную ошибку, поверила такому же как она малолетке. Но разве можно поступать вот так? Бросить больного ребенка… На маму, которая сама все время на таблетках!

Меня душит отчаяние.

Мама молча стоит в дверном проеме. Лицо серое, под глазами круги.

– Ее надо найти, Лидия. Еще глупостей натворит.

– Хорошо, мамуль.

Рев Маши разносится по квартире.

– Она голодная.

– Хорошо, я покормлю, – киваю. – А ты иди, приляг.

– Мне и правда нехорошо… Но ты только с работы, покушать надо.

– Я справлюсь, мам.

– Нет, Лидия, – всхлипывает. – Слишком много на тебя свалилось. Это ты должна была сбежать! Думаешь не вижу, как тебе тяжело? Скольким ты жертвуешь ради нас? Работаешь, кормишь, тянешь всех нас. А Вика, она неблагодарная негодяйка! Сидела дома, только ныла… Ты даже с мужчиной не смогла отношения построить.

– С каким мужчиной, мам?

– Ну с тем, кто цветы те красивые прислал.

– Я все решу. Иди к себе, отдохни.

– Ты не справишься, Лидия.

– Все получится. Обещаю.

Глава 19

Утром просыпаюсь совершенно разбитой. Усилием воли заставляю себя подняться с постели. Самое тяжелое – вести себя спокойно, не показывать переживаний перед матерью. Хотя выть хочется. Потому что понимаю – мой единственный выход, это обратиться к мужчине, сделавшему не так давно мне непристойное предложение.

Даже мысль об этом разбивает меня вдребезги.

Эмир. От одного имени волосы на руках встают дыбом.

Заставляю себя принять прохладный душ, сама не знаю, чтобы взбодриться или в наказание. Замерзнув, включаю горячую воду, и снова чертово воображение начинает мучить меня, подбрасывать порочные картинки, смятые шелковые простыни. Смуглую кожу, широкие плечи, сильные руки, касания, от которых сладко скручивает низ живота.

Кажется, я схожу с ума. Надо немедленно остановиться.

Покрываюсь мурашками даже под горячими струями воды.

От странного наваждения кидает то в дрожь, то в жар. План, который я признала единственным из возможных, вызывает во мне страх, и в то же время, предвкушение. Панику, и вместе с тем безумное желание.

– Лидия, ты плохо выглядишь. Тебе бы отдохнуть. Не бери лишние смены. Я сама на работу выйду, учеников наберу, – говорит мама, которая сама очень бледная. Ощущение что на десять лет постарела после вчерашнего дня. – Вику надо найти. Вот что главное. Она же дурочка совсем. Куда могла податься? Еще влипнет в историю! Я позвонила матери Анатолия.

Черт. Толик – отец Машки. Абсолютный раздолбай и бабник. Испортил сестре жизнь и свалил. Родители у него не лучше. Обливали помоями Вику, кричали что ребенок не от их сына. Много чего было, у мамы тогда сильно сердце прихватило. Лучшее, что можно делать в такой ситуации – держаться от этого семейства как можно дальше.

– Зря ты, мам. Вряд ли они бы приютили Вику.

– Ты права. Я снова только гадостей наслушалась. Про малышку даже не спросили…

– Ну что поделать. Им же хуже, что не хотят признать родную кровь. Сами воспитаем.

– Мы не справимся, Лид! Я не справлюсь. Мне страшно оставаться целыми днями одной с малышкой.

– Ты и не будешь. Я что-нибудь придумаю.

– Но что?

– Мам, пожалуйста, не нервничай. Сегодня тебе действительно придется побыть вдвоем с Машей.

С