- Сейчас-то я это знаю, но, видишь ли, тогда я сразу ушел. Когда я услышал, как ты говоришь, что из-за моего происхождения никогда не будешь по-настоящему любить меня, я пулей вылетел оттуда. Я был слишком зол и огорчен, чтобы после этого оставаться поблизости.

- Айзек, я так об этом сожалею. Прости меня, в горле у нее застрял комок, на глаза навернулись слезы. - Я же не знала... Ты поверил, что я сказала это всерьез?

- Разумеется. Я услышал это своими ушами из твоих уст. Как я мог в этом сомневаться, Тесе?

- Ты мог бы прийти и спросить меня об этом. Если бы ты остался, то услышал бы, что я сказала потом, и, может быть, никуда бы... - Тереза вскочила и в ужасе закрыла лицо руками. - О, нет! Ты ведь уехал не из-за этого? Скажи мне, что это произошло не из-за того, что ты услышал!

Он посмотрел на нее и медленно покачал головой.

- Нет. Во всяком случае, это не было связано напрямую.

Тереза снова села и придвинулась к нему.

- Но ты ничего после этого не сказал, если не считать той ссоры в день отъезда.

- Я обвинял тебя в снобизме.

- Наверное, этим дело не ограничилось. Он поморщился.

- Естественно. Но ты не понимаешь главного. Все эти годы я представлял тебя циничной стервой, которая играла моими чувствами просто ради развлечения, - в его голосе слышалось сожаление, как будто он еще чувствовал себя виноватым за то, что они расстались в такой ссоре.

- Все эти годы я не имела об этом ни малейшего представления, прошептала Тереза. Она пыталась рассмотреть огни на берегу залива, но видела перед собой только профиль Айзека. Она не могла удержать себя и не дотронуться до него. Дрожащей рукой она слегка коснулась его щеки. -Айзек, неужели ты мог сомневаться в моей любви? Я же просто пыталась сбить Алису со следа. Я знала, что мама любит расспрашивать ее о наших отношениях. - Он сидел, не шевелясь, пока она говорила, касаясь рукой его лица. - Если бы ты пробыл там еще несколько минут, ты бы услышал, как я беру все свои слова назад. Боже правый! Я ведь сказала Алисе, что не имею в виду ничего подобного. Я объяснила, что матери не нравится, что я провожу с тобой все время, но меня это не волнует. Я сказала, что люблю тебя...

Айзек прижал ее руку к губам и нежно поцеловал.

- Я знаю все это теперь. По словам твоей подруги, ты утверждала, что у нас с тобой полное единодушие.

- Совершенно точно. Я сказала, что мы неотделимы друг от друга.

Айзек печально улыбнулся.

- Ты еще сказала, что мы были единым существом.

- Неужели она тебе и это сообщила?

- Да, она утверждает, что навсегда запомнила все, что ты сказала в тот день. По ее словам, это было так романтично!

- Боже праведный! Я-то думала, что она презирает всякую романтику. Он пожал плечами.

- Кажется, твое признание произвело на нее сильное впечатление.

- Да, наверное, это выглядело как в мелодраме, - усмехнулась Тереза. Я так хотела отказаться от своих слов! Притворяться, что не люблю тебя, было ужасно.

- Я тоже не обрадовался, услышав такое.

- Прости меня, - прошептала она в полной тишине.

Ей захотелось продлить эту минуту мира и спокойствия, минуту, которая, возможно, окажется поворотным моментом. Но ей нужно было задать еще один вопрос.

- Айзек, если ты уехал не из-за этого подслушанного разговора, то из-за чего же? - Тереза с испугом увидела, что он нахмурился и покачал головой. Обхватив его за плечи, она продолжала спрашивать. - Ты должен мне сказать. Вчера утром ты сказал, что сделал это для моей пользы. Я должна это знать.

Он выскользнул из ее объятий и шумно выдохнул сквозь стиснутые зубы.

- Разве это не очевидно?

- Если это очевидно, то я девять лет не могла понять само собой разумеющееся. Она ждала, пока он снова заговорит.

- Нет. Я сказал тебе столько, сколько хотел сказать. - Он встал и, отойдя к другому иллюминатору, стал смотреть на усыпанное звездами небо. Мне просто нужно было сообщить тебе, что я сожалею о своем обращении с тобой на этой неделе. Сейчас я знаю, что ты такого не заслужила. Но повторяю: я провел девять лет в полной уверенности, что ты жестокая, бессердечная стерва. Боюсь, что это повлияло на мое восприятие всего, что с тобой связано.

- Но ты так мне и не ответишь?

- Нет. Это уже ничего не изменит. Слишком поздно.

Она подошла и встала рядом с ним.

- Значит, все, что ты хотел мне сказать - ты думал, что я не люблю тебя, а оказалось, что это не так?

- Что?

- Я имею в виду: теперь ты знаешь, что я любила тебя, когда мне было девятнадцать. Ты это хотел мне сообщить?

- Кажется, я сообщил тебе кое-что еще. - Он посмотрел на нее и нахмурился, увидев, как дрожат ее губы. - Я просто хотел тебе помочь, вздохнул он.

- Помочь мне?

- Да. Я не хотел, чтобы ты вышла замуж до того, как я извинюсь перед тобой за свое отношение. Я хотел, чтобы ты узнала о моих заблуждениях и избавилась от всех тяжелых воспоминаний, связанных со мной.

Тереза плюхнулась на сиденье. И это было правдой? А чего ты еще хотела? - спросила она себя. Чтобы он похитил тебя у Пола?

- Кажется, помочь не получилось.

- Тогда я должен вдвойне извиниться.

Она глубоко вздохнула и повернулась к нему.

- Я ведь могу подумать... Не хочешь ли ты таким окольным путем сказать, что твои чувства ко мне не исчезли?

Он посмотрел на нее так, как будто она вдруг покрылась зелеными пятнами и отрастила пару антенн на голове. Затем отвернулся и стал пристально рассматривать огоньки на яхтах в заливе.

- Не трать зря время, выясняя мои чувства, сухо сказал он и вздохнул. - Мы не можем позволить себе ввязаться в такую беседу.

К своему стыду, она не смогла удержаться от слез.

- Ты хочешь сказать, что мы не должны говорить правду?

Он подал ей сложенный белый носовой платок.

- Правду? - с горечью произнес он и помолчал. - Правда состоит в том, что завтра утром ты станешь миссис Хэммонд. Я никогда не попрошу тебя изменить эту ситуацию. Я много лет назад понял, что я не пара для Королевы Холма.

- Хватит! - воскликнула она. - С этим мы уже разобрались.

В том, что он хотел ее, Тереза была уверена и решила заставить его признаться в своих чувствах. Она медленно и вкрадчиво придвинулась к нему вплотную.

- Тебе стоит только поцеловать меня, чтобы доказать, что это не так.

Он улыбнулся и покачал головой, как бы желая сказать: все, что было до этого, - не правда.