Ким мог бы своими иголочками оказывать медицинскую помощь коллегам. Но желающих что-то не находилось.

С годами от пронзительных криков пациентов у Кима чрезвычайно испортился слух. На качестве работы это отразилось только в лучшую сторону. Количество иголок возрастало, надрезы стали шире, а тиски зажимались туже, чтобы мастер все-таки мог слышать результат своей работы.

Эта легендарная личность и предстала вскоре перед Бурмистровым. Генерал крякнул в сжатый кулак, подошел поближе и, стараясь говорить отчетливо и громко, сообщил:

— Сегодня ночью будешь работать в лаборатории у наших инженеров.

На вопросительный взгляд Кима Иван Витальевич заверил:

— Место мы подготовим. Тебя туда отвезут.

Ким, не мигая, продолжал следить за генералом. Бурмистров оценил подтянутый вид весьма немолодого сотрудника и решил дать дополнительную инструкцию. Он многозначительно поднял вверх указательный палец.

— Это особый случай. Мне надо, чтобы человек кричал как можно больше. И кричал по-разному. Понимаешь?

Ким кивнул, подумал и произнес единственное слово:

— Возраст?

— Девятнадцать лет.

Бесстрастное корейское лицо чуть расслабилось. Кажется, Ким остался доволен ответом. Молодежь и старики — это легкая работа.

— Свободен! — скомандовал генерал, желая побыстрее избавиться от тягостного присутствия талантливого иглоукалывателя.

Ночью генерал Бурмистров и инженер Белов сидели в тесной каморке перед большим столом, заставленным хитроумными приборами.

— Частота и амплитуда звуковых колебаний будут фиксироваться здесь, — объяснял Белов, показывая на рулон миллиметровой бумаги, над которым нависала подвижная каретка с подключенными проводами. — Одновременно звук будет писаться на магнитную ленту. Процессы синхронизированы. Это понадобится для последующего анализа. А во время сеанса лучше смотреть на показания приборов и слушать через наушники. Здесь выводятся децибелы, а эта стрелка показывает частоту основного тона. Желтая область слева — это инфразвук, красная справа — ультразвук.

Генерал примерил большие наушники и расположился напротив прибора, фиксирующего частоту звука. Из звуконепроницаемой комнаты вышли трое охранников. Старший отрапортовал, что арестант к Киму доставлен и зафиксирован.

— Дежурьте у двери и ждите команды, — приказал Бурмистров, потом обратился к инженеру: — Пора.

Он знал, что Ким без раскачки приступает к своим обязанностям. Защелкали тумблеры, на приборах ожили стрелки, генерал поправил наушники. Теперь он был отгорожен от окружающих и слышал только то, что происходило внутри специальной комнаты, где находились Ким и Марк Ривун.

Скрипнула сетка, связанный Марк пытался ворочаться. И сразу же генерал вздрогнул от высокого вскрика. Звук еще не успел потерять свою силу, как последовал новый, еще более сильный вопль. Ким всаживал инструменты один за другим. Инженер торопливо убавил громкость наушников. Звуки словно отдалились, но их интенсивность ничуть не убавилась. Перед глазами ползла лента, на которой рваные пики образовывали кривой частокол. Истошные крики и протяжный вой перемежались краткими стонами и хрипом. Ким четко выполнял поставленную задачу. Генерал сдернул наушники и понял, что глухота Кима — следствие защитной реакции организма.

Далее Бурмистров смотрел только на приборы. Если вначале стрелки показывали высокую частоту и оглушительную громкость, то постепенно децибелы уменьшались, а стрелка, отмерявшая герцы, стала заваливаться влево. Шум в комнате приобретал ровный и низкий характер. Наверное, так ревет раненый зверь, подумал генерал, но проверить догадку не решился. Немые приборы нивелировали происходящее.

Бледный инженер с вымученным героизмом терпел шум в наушниках, его воспаленный взгляд метался от одного прибора к другому. В какой-то момент его глаза округлились, он прохрипел: «Смотрите» — и рывком сорвал наушники. Палец указывал на стрелку частоты звуковых колебаний, дрожащую на границе желтой зоны. Громкость звука свалилась к нулю, самописец двигался сонно. И вдруг, стрелка уверенно наехала на желтую полосу, а амплитуда силы звука неистово скакнула вверх. «Инфразвук», — выдохнул пораженный инженер.

Генерал прижал к уху один из наушников. Тишина. Он ничего не слышал, но неприятный страх окутывал тело мелким ознобом. По спине заструился холодный пот. Дыхание перехватывало. Он заметил, как охранники с перекошенными лицами попятились от закрытой двери спецкомнаты. Инженер выронил ручку и скрючился, как от приступа язвы.

Из наушника раздался утробный стон, мягкое падение и тихий хрип. Потом опять всё стихло. Стрелки приборов замерли, по бумаге ползла ровная полоса. Бурмистров вскочил и рванулся к двери. Голый, связанный Марк Ривун, истыканный блестящими инструментами, лежал без движения на высокой сетке. Его глаза были закрыты, лицо взмокло. Рядом на полу с перерезанным горлом истекал кровью Ким. Жилистая рука корейца сжимала длинный окровавленный скальпель.

Кто кого здесь пытал?

Генерал осторожно шагнул внутрь. На груди арестанта подрагивали тонкие иглы. Дышит. Из-за плеча просунулось испуганное лицо старшего конвоя.

— Врача, — приказал генерал. — Срочно!

Прошла неделя. Марк Ривун быстро шел на поправку. Лечащий врач посещал его прямо в камере. Марка перевели в подвал, в специальный отсек для самых опасных государственных преступников, обычную охрану усилили. Самоубийство Кима, не выдержавшего атаки инфразвуком, генерал засекретил. Для всех он погиб в нелепой автомобильной аварии.

Теперь, когда были документально зафиксированы уникальные возможности арестованного, Бурмистров подумывал о его использовании на благо государственной безопасности.

Специально вызванный профессор-хирург Камоцкий в присутствии генерала обследовал голосовой аппарат Марка.

— Вы понимаете, — зудел гнусавый профессор с клиновидной испанской бородкой, то так, то этак заглядывая в разинутый рот Ривуна. — На формирование голоса влияет много анатомических особенностей. Это не только глотка, гортань, но и ротовая полость, нос с его придаточными пазухами, и даже подлобные пустоты. Кроме того, на индивидуальный тембр голоса влияет трахея, бронхи и грудная клетка в целом. У разных людей эти органы отличаются по форме, объемам, психофизическим особенностям их использования. Вы наверняка замечали, что голос зависит даже от настроения человека. Теперь вы понимаете, какую сложную задачу передо мной поставили?

В отличие от генерала, который пропускал заумные рассуждения и ждал выводов, Марк внимательно слушал объяснения профессора. Он уже знал многие медицинские термины.

— Взять, к примеру, мою легкую гнусавость, — продолжал Камоцкий. — Причина ее в том, что…

— Ваш голос меня не интересует! — оборвал профессора генерал. — Чем отличается горло вот этого человека от нормального?