— Нужно всего лишь, чтобы все сами увидели, как мы целуемся! — Симонов явно гордился своей идеей. — Кир, ну, ты сама подумай!

Я смотрела на него и никак не могла понять, шутит он, или говорит серьезно.

— Хорошо. Я подумаю.

Я спряталась в раздевалке. Как переоделась, даже не помню. Догнала всех уже на улице. И сразу побежала кросс.

— Опаздываешь, Кира! — возмутился Игорь Максимович.

— Извините, — промямлила я в ответ и побежала догонять Сашку.

— Ты где опять потерялась?

— Давай, я потом тебе расскажу.

— Ладно, — и Майская умчалась вперед.

Обиделась. Она явно видела, что я разговаривала с Симоновым.

Я задумалась над его предложением. А ведь это, действительно, может сработать. И даже, если Арсений и выполнит свою угрозу, она не будет уже такой вызывающей.

Но. Было одно огромное «но». Мне придется снова поцеловаться с Володей. Не скажу, что это вызывало во мне неприязнь. Скорее наоборот. Мне хотелось бы попробовать его поцелуй, так сказать, «в здравом уме». Потому что те ощущения я помнила смутно, а то, что помнила, до сих пор вызывало приятную дрожь во всем теле. Это я еще молчу про свои сны! Вот только теперь поцелуй-то будет ненастоящий! И что потом?

Физкультура прошла как в тумане. Я ловила на себе взгляды Симонова. Максимов так вообще дыру прожжет, если будет так пялиться. Сашка все еще дулась.

Сашка. А если она все-таки не равнодушна к Вовке? Что тогда? Тогда я не соглашусь ни на что! И будь что будет! А сделать больно подруге я не смогу. Мне легче принять все насмешки, чем потерять ее.

Вот такой вышел парадокс.

Саша уже пробежала и сидела одна на колесах. Я подошла и села рядом. Сделала пару глотков воды и протянула бутылочку Саше.

— Будешь?

— Нет, спасибо.

— Саш, — позвала я Майскую и протянула ей смарт, открыв переписку с Максимовым.

— И что ты будешь делать? — спросила Саша, повернувшись ко мне.

— Я ему позвонила, сказала, что пусть поступает как хочет, но я у него на поводу не пойду.

— Ну, и правильно! — согласилась Саша.

— Вова слышал разговор. И предложил выход.

— Какой? — загорелась Майская.

— Притвориться на время моим парнем, — ответила я, не сводя с подруги взгляда. Если хоть маленькая тень промелькнет….

Но ничего не промелькнуло. Сашка искренне обрадовалась.

— А ведь он прав! И потом, это настоящий рыцарский поступок — защищать честь дамы! Вот же, у… умник! И как я сама до этого не додумалась?!

— Саш! Успокойся, пожалуйста! И не кричи!

— Я не кричу! Я просто представила себе рожи Максимова и Лизы!

— Ты лучше мою представила бы, — вздохнула я.

— А твою-то что представлять? Я надеюсь все увидеть!

— И ты, Брут!

— Э! Нетушки! Я за любой кипишь, кроме голодовки! Хочешь, я даже Симонову место уступлю?

— Не надо, обойдется!

— Я же для дела! О, вот и сам рыцарь! Помяни чер… доброго человека! Я переодеваться, вы тут уж без меня договаривайтесь.

И Майская упорхнула, оставив меня одну. Симонов и, правда, шел сюда. Может уж «поцеловать» его побыстрее, и дело с концом?

Вова подошел и опять забрал у меня мою бутылочку. Я что для него воду ношу что ли?!

— Спасибо, — он протянул мне остатки.

— Не за что, — буркнула я. — Вов, я согласна. Побудешь моим парнем немножко?

Этот у… умный человек еле сдержал довольную улыбку! Прибила бы!

— Конечно! — он подошел слишком близко и стянул меня с колеса. — Мы вместе дошли до школы. — После уроков на крыльце.

— Что?

— Буду ждать тебя на крыльце, — прошептал он на ухо.

— З-зачем?

— Ну, ведь не в школе же ты собралась целоваться?!

Я почти в ужасе смотрела на Симонова. В его глазах чертики не просто плясали, они праздновали! И на что я только что сама подписалась?!

Последний урок прошел как в тумане. Я ничего не слышала и ничего не видела. Все мои мысли были на крыльце школы. Я не волновалась. Наверное, если бы я была влюблена в Вовку, было б все по-другому. Но. Я научилась смотреть на все с разных сторон. И если с одной стороны это было благородно, то с другой стороны: оно ему на фиг не нужно, возиться с моими проблемами. А это, действительно, были мои проблемы. Значит, у Симонова есть свои мотивы. Вот только какие? Он никак ко мне не приближался, ничем не выдавал то, что мы были знакомы, если, конечно, исключить посвященных. Единственное, он хотел сидеть со мной. Или просто ему нравилось дразнить Сашку? Может, и, предложив мне свое «решение», он просто хочет задеть Майскую? Голова начала болеть от всех вариантов, которые предлагало мое больное воображение. Вот такой получился побочный эффект: я совсем перестала доверять людям. Если уж предали те, кого я знала столько лет, то, что ожидать от тех, кто появился не так уж и давно. Звонок с урока прозвучал как сирена, вопившая о приближающейся катастрофе. Сердце бухало, а мозг вопил отказаться от этой затеи и бежать куда-нибудь на край света.

Я проводила взглядом Симонова, который вышел из класса одним из первых. Посмотрела на Майскую. Она жестами показала «иди, догоняй, все супер». А я просто не могла заставить себя сдвинуться с места. Лиза, пихнула меня плечом, когда проходила мимо. И, наверное, это и послужило сигналом. На ватных ногах я вышла из кабинета, и решила все-таки отказаться от этой затеи. Но у раздевалки стоял Вова с моим пальто. Этого я не ожидала. Ведь мы договаривались на крыльце!

— Ты долго, — тихо прозвучал упрек.

Я затравленно посмотрела в его глаза. Спокойный серый оттенок потемнел, и отливал темнотой неба в ненастный день. Даже сейчас они были красивы. Он ждал, пока я оденусь. Потом он куда-то посмотрел мне за спину и, наклонившись, прошептал:

— Нам стоит поторопиться, чтобы не растерять зрительскую аудиторию.

— Надеешься получить «Оскара»? — усмехнулась я, поискав глазами Сашу. Но не нашла.

— И не только! Пошли! — и потянул за руку на выход.

Мне ничего не оставалось, как поспешить за его семимильными шагами. Я даже опомниться не успела, как мы оказались на улице. Сбежав по ступенькам за Симоновым, я серьезно рисковала свернуть себе шею. И страх сверзнуться с крыльца вытеснил все остальные эмоции.

— Ты решил меня спустить с лестницы?! — попыталась возмутиться, но не успела, так как Вовка поймал меня. Я оказалась в объятиях своего нового одноклассника. Подняла глаза на Симонова, выдыхая возмущение.