– Ну, вот и славно… – сказала Таня.

Уже дома, примеряя вечернее платье, что она купила специально для предстоящего вечера, Таня вертелась перед зеркалом, критично разглядывая себя со всех сторон, и думала, фантазировала, мечтала… Именно в тот самый момент, когда она окончательно убедилась, что подготовилась к субботе «на все сто», Таня приняла решение, которое вот уже около месяца бессмысленно блуждало внутри её сознания, не решаясь выбраться в мир… Она решила, что, несмотря ни на что, готова рискнуть, что очень этого хочет и что предстоящий вечер – самый подходящий момент для реализации намеченного. Или сейчас, или никогда.

– Ты действительно этого хочешь? – спрашивала она у отражения, что смотрело на неё в упор из большого прямоугольного зеркала, висевшего на стене.

Отражение, ненадолго задумавшись, в конце концов, вполне твёрдо и уверенно кивнуло.

– Тогда действуй! – приказала она себе.

Праздник получился шумным, весёлым, с кучей курьёзов. Как-то (само собой) случилось, что напиться умудрились все без исключения. Даже те, кто не пьёт из принципа или по состоянию здоровья. Может быть, обстановка была соответствующей – по-домашнему уютной. Может, сама компания сотрудников зала игровых автоматов, в кои-то веки собравшаяся вместе почти полным составом, своей разношёрстностью предполагала растворение границ между людьми посредством большого количества водки… Не пойми откуда, лишь стоило закончится одной бутылке, как на столе образовывалась другая. И даже официантки с удовольствием, без особого напряга обслуживая целую ораву знакомых, позволяли себе пропустить со всеми по рюмочке.

Сначала все были как-то вместе, что-то громко говорили друг другу… Затем, как всегда, все поразбивались на маленькие группки, так сказать начали общаться локально. Спустя пару часов от громких, вселенского масштаба тостов тоже ничего не осталось и звяканье рюмок с традиционными возгласами «С Богом!» или «Ну, будем!» хаотично доносилось с разных концов стола…

Честно говоря, до того вечера Саша и не представлял, что можно было ТАК упиться пивом. Водку он не признавал, видимо потому, что не успевал почувствовать её вкус, стремясь как можно скорее проглотить эту мерзость. Другое дело пиво – когда сам процесс доставляет бездну удовольствия… Наверное, просто в этот раз переборщил с количеством. Хотя… Вроде бы и стол ломился от еды, вроде бы и танцевать бегал каждые полчаса, чтобы успеть растрясти хмель… Но ничего не помогло – напился!

Таня сидела справа от Саши. Он сразу удивился, насколько, оказывается, она может быть хороша – чёрное вечернее платье, большие серебряные серёжки, открытая улыбка и свежий, сладковатый запах…

Когда появилась возможность из общей болтовни повернуть к своим любимым темам, они так и поступили. Слева кто-то громко спорил, справа – долго извинялся, а затем и ругался, кто-то кого-то пытался усмирить… А они склонились поближе друг к другу и спокойно, бесконечно долго могли позволить себе говорить… Ведь впереди ещё вся ночь, и никто их не посмеет отвлечь.

Темнота, стробоскоп, разрывающий жизнь на кадры, громкая музыка из динамиков… Голова кружится от хмеля, от близости и тепла сидящей рядом девушки… Саше казалось, что он попал в лабиринт, из которого не существует выхода, и, если он прямо сейчас же не убежит из этого мира мерцающей темноты, уже никогда не сможет от сюда выбраться, навечно запутавшись между теплотой её тела и смесью запахов хвои и мандаринов.

«Надо бежать…»

– Пойдём танцевать, – потянула его за руку Таня. Словно послушная кукла, он поднялся и побрел за ней, забывая о спасительном побеге, о ждущей дома жене…

Лишь стоило им ступить на площадку для танцев, как быстрый, заставляющий двигаться трек умолк и его место заполнила мягкая и стройная «Snowbird».

Таня притянула безвольного, словно потерявшего всякую силу, Сашу. Её тело обволакивало, укутывая, как мать – дитя, своим теплом. Эта странная, совсем не характерная для медленных танцев мелодия растворяла в темноте спокойствие, желание и покорность, которые по венам, вместе с музыкой, растекались по всему телу.

Звук… Теплота… Хвоя и мандарины… Хмель в крови… Спокойствие и покорность… Желание…

Она привстала на цыпочки и поцеловала его в губы… Сначала легонько, будто распробовала и прислушивалась, каково́ это, а затем – всё более уверенно, раскрывая в одном единственном прикосновении все чувства, о которых так давно хотела поведать. Таня целовала его, будто это был для неё единственный способ творить… Точно так же, как для художника – выплескивать свои эмоции на холст.

Потом была долгая поездка в такси с грустным водителем и светящимся синим неоном табло автомагнитолы… Из динамиков звучала «Newex». В темноте салона, обдуваемые душным воздухом кондиционера, они, обнявшись, ехали по тонувшему в метели городу молча, размышляющие каждый о своём лабиринте, на который они себя обрекли, сев в авто с молчаливым человеком за рулём.

Той ночью было много всего… И досыта страсти… И вдоволь нежности… И счастья от близости двух совершенно разных, но уже нечужих людей.

Когда Саша уснул, прижимая её к себе, Таня, наконец-то ни от кого не скрывая чувств, смогла насладиться каждой секундой… Этот человек был рядом… Родной человек. Ей просто было хорошо… Хорошо засыпать, прижавшись к Саше, слушая еле различимую в темноте мелодию Shiloha, его романтический «Подарок». Лишь этого было достаточно, чтобы жить… Чтобы желать проснуться утром… Утром рядом с ним…

Когда Таня открыла глаза, часы, что стояли на тумбочке возле кровати, показывали без трёх минут одиннадцать. И, конечно же, Саши рядом не оказалось…

Она оглядела кровать, затем комнату. Никаких следов, что этой ночью Саша был здесь, не было. Совершенно ничего не осталось – ни волоска на подушке, ни складок на простыне, ни даже запаха его тела. Такое ощущение, будто уходя, Саша забрал с собой всё, что некогда принадлежало ему – даже теплоту своего тела он не пожелал оставить, заставляя её тонуть в сомнениях – случилось ли чудо на самом деле или же все чувства, что она испытала ночью, были сном, иллюзией, выдумкой нереализованных желаний.

Таня села на кровать, опершись спиной о стенку, согнув ноги и положив на колени скрещенные руки, а уже на руки голову – это была её любимая «думательная» поза. Почему-то именно в таком положении решения приходили достаточно быстро, а сейчас Тане было о чём подумать.

«Нет… – вела она внутренний монолог, – Саша не мог оказаться миражом… И нежность, с какой он прижимал меня к себе, тоже… Эта ночь – правда… И то, что я хочу быть с ним, тоже… Правда…»

Позвонить Саше, чтобы разделить с ним своё счастье или же чтобы поблагодарить, или чтобы просто пожелать хорошего отдыха… Да всё, что угодно, лишь бы услышать его голос, убедиться в его реальности, что он существует в её жизни… Таня так и не решилась, боясь, что помешает ему. Ведь он наверняка пошёл именно домой к жене. Оставалось лишь ждать следующего дня, чтобы можно было отправиться на работу, где будет Саша, совершенно независящий «ни от какой там жены».