стоявший напряжённым солдатиком, опустил плечи и повернулся к следующей прорехе, сквозь которую просвечивали лучи солнца.

«Но они сожгли измигунов! — думала Алиса, в очередной раз опуская топор на уже сломанную кровать. — А что, если… В склепе-то только один выход…»

И только полчаса спустя она заметила, что белобрысенькая посматривает на неё встревоженно и даже старается держаться от неё подальше. Алису это так рассмешило, что она с трудом удерживалась даже от фырканья: «Терпи, Лула. Хозяйка тебе досталась не только драчливая, но и кровожадная!»

Сделав всё, что необходимо для защиты на чердаке, спустились по небольшой лестничке и оказались в коридоре со спальнями. Последним вышедший Кун задрал голову и внимательно осмотрел маленькую дверь на чердак.

— Как вы думаете, леди Алиссия, стоит ли заколачивать и эту дверь?

Не сразу поняв, секунды спустя Алиса почувствовала озноб: оборотень считает, что забитые окна и дыры на чердаке не помогут против вторжения измигунов?.. В полумраке коридорного тупика всё равно заметно побледнел Виктор. Лула пока не поняла.

— Знаете, Кун… — Пришлось остановиться на полуслове, чтобы голос дрожал не с такой силой. Стало страшно, когда она поняла, что без Куна в следующую ночь им так не управиться с защитой. — А давайте! На всякий случай. Чтобы не думать об этой двери.

Лула опять ничего не поняла, зато Виктор без слов остался с оборотнем, чтобы закончить дела на чердаке.

Потом мужчины стучали топорами и молотками в подвале. Девушек сразу выгнали, дав им конкретное задание: если мужчины собирались навесить ставни на окна по всему дому, то Алиса и Лула должны были набрать на те же окна достаточно покрывал, а если тех не хватит — то каких-нибудь плотных тряпок. Девушки переглянулись: вот и пошло в ход всё то тряпьё, которое они собрали на чердаке!

Посчитав окна, они принялись перебирать тряпки, одёжные и из спальных принадлежностей, откладывая в сторону подходящие. Сидели на полу, и здесь, как почудилось Алисе, Лула почувствовала определённую степень доверительности. Выразилось это в её вопросе:

— Леди… Алиса, а что, если нам, всем троим, пойти с этим оборотнем в его поместье, а потом выйти в какое-нибудь человеческое поселение? Я видела, вам там положили несколько монет в приданое. Мне мои родители тоже немного дали. Если вы не хотите возвращаться к своей матери, можно ведь устроиться где-нибудь, например — в городе?

Алиса опустила руки, в которых держала кусок когда-то плотной ткани, разглядывая, много ли в нём дыр. Помолчала, пытаясь вообразить, что они втроём будут делать в городе. Воображение отказывало из-за слишком скудной информации о мире. Поэтому она не стала отвечать, а спросила сама:

— Предположим, мы найдём в городе дом, на который нам хватит монет на первое время. Но ведь за дом надо платить и дальше. Чем мы будем заниматься в городе, за что нам будут платить деньги? Не думаю, что и дан Виктор сможет найти себе работу, за которую давали бы сумму, нужную для жизни нас всех.

Белобрысенькая горестно насупилась, уставившись в пол. Кажется, дальше побега из лесного дома она не думала о будущей жизни вне его. И тогда Алиса добавила, хоть и чувствуя, что говорит напрасно:

— Лула, а если нам попросить Куна отвести тебя к родным?

Быстрое мотание головой объяснило, что девица категорически против.

Ближе к закату солнца все окна были закрыты ставнями и занавешены по бокам этих ставен, чтобы не пропускать свет домашних светильников.

Ужин устроили в такое время, чтобы успеть посидеть за столом при солнце, а до ужина Алиса потребовала, чтобы Кун показал свою рану. Тот улыбнулся и сел на табурет. Снятые тряпки — и вот рана на виду. Присев перед оборотнем, девушка тщательно изучила её и удостоверилась, что оборотень лишь слегка прихрамывает не потому, что скрывает — ему больно, а потому что рана и впрямь становится суховатой на вид, постепенно подтягиваясь краями к центру. Гнили Алиса нигде не рассмотрела. Виктор, присевший рядом, сказал, что они ещё в лесу сумели заново перевязать тряпки, убрав истраченные травы и добавив новые.

— Под грязные и влажные?! — возмутилась Алиса.

— Ваш брат — маг огня, — напомнил Кун. — Мы просушили тряпки возле небольшого костра, а перед тем промыли их в ручье.

— А, ну тогда ладно, — проворчала она, успокаивая сердце, трепыхнувшееся было при внутренней картинке — раны, на которую накладывают сплошную инфекцию.

После ужина, при последних лучах солнца, девушки вымыли посуду, пока мужчины во дворе собирали свою коптильную конструкцию и таскали в кухню копчёные кроличьи тушки. В чулан поставили ведро для нужд, если ночью захочется сходить. Везде приготовили свечи — пока в плошках и в единственном подсвечнике, и в настенные скобы вставили факелы. И каждый жилец лесного дома оставил рядом с собой оружие — по руке.

Тени внутри дома постепенно плотнели. Матрасы, на день отодвинутые к стенам, пока не раскладывали для сна. Сидели ближе к лестнице. Если и говорили, то вполголоса.

Наконец, последние пятна света, смутные и раздражающие зрение, увяли.

Затаив дыхание, все ждали… Алиса криво усмехнулась: она хотела задать ещё один вопрос Куну об измигунах, но теперь как-то было не то чтобы неудобно… не вовремя.

Мужчины сидели на самом верху лестницы, девушки — чуть поодаль по коридору. Все четверо сжимали в руках оружие, мужчины — преимущественно арбалеты, но рядом с ними лежали и топоры.

Первые шорохи раздались на крыше. Теперь, примерно зная, как выглядят эти твари, Алиса напряжённо прислушивалась к звукам, быстро перетекающим с одного конца крыши на другой. Даже пыталась сосчитать, сколько существ бегает наверху…

И внезапно… Кун вскочил, постоял-постоял немного на верхней ступени лестницы — и быстро начал спускаться. Не побежал, а именно спускался, временами застывая на месте и явно прислушиваясь.

Перепуганная Алиса: неужели он услышал, что измигуны где-то прорвались?! — немедленно побежала следом, оставив за спиной пискнувшую от ужаса Лулу.

Виктор тоже последовал за Куном, морщась изо всех сил (видела Алиса, пробегая рядом) и стараясь расслышать то, что слышал оборотень.

Когда тот подбежал к двери в «сени» и остановился возле неё, услышали звук, встревоживший Куна, и брат с сестрой. И переглянулись, не зная, радоваться или пугаться ещё больше: по мощёной дороге к дому мчались лошади?! Или… всадники?!

А потом Алиса и Виктор услышали бормотание оборотня:

— Не может быть… не может быть… Они не могут так…

Чисто интуитивно Алиса поняла его незаконченные фразы: измигуны не умеют имитировать лошадиный топот! То есть это значит…

А затем грохот копыт увеличился так мощно,