Поднявшись в коридор второго этажа и готовя свой матрас для сна, Алиса вдруг почувствовала острую обиду, не вполне уяснённую для себя. Только факты… Шестеро мужчин, крепких, сильных, умеющих не только держать оружие в руках, переночуют в доме, а утром уедут. И всё. Будут ли они вспоминать о лесном доме, как о некоем приключении? Будут ли посмеиваться над его хозяйкой, вляпавшейся в дурную ситуацию с измигунами? В любом случае, через недели-месяцы ночь в этом доме им вспомнится как отдельный казус в их обыденной жизни… Ну, подумаешь — встретились и разошлись… На что обижаться-то? Но ирреальная обида поджигала глаза — и Алиса понимала, что вот-вот заплачет, захнычет не хуже Лулы, но и зная про то, продолжала себя накручивать.

— …Лис-ска… — донёсся шёпот брата.

Она подняла глаза и поразилась. Когда это он успел пройти до её и Лулы матрасов?

Вставать полностью не стала. Села и похлопала по своему одеялу, покосившись на задремавшую белобрысенькую. Виктор присел на колени — поближе к ней и шепнул:

— Там тебя этот, Мичил, спрашивает.

— Есть, что ли, хотят? — пробормотала она, вставая и застёгивая на поясе ремень юбки-распашонки. До сих пор она бегала в штанах и как-то мимоходом думала: не потому ли дан Герхард пытается её поддеть, что она в обществе мужчин бегает не так, как следует по их моде, а в одних штанах?

Когда спустилась, придерживая подол юбки, чтобы не слишком распахивался, дан Мичил кивнул ей и прошептал:

— Можно с вами поговорить где-нибудь отдельно?

— На кухне? — неуверенно предположила Алиса.

— Я согласен.

— Алиссия, — встревоженно позвал брат. — Я с вами?

Оглядев критическим взглядом терпеливо выжидающего дана Мичила, она покачала головой.

— У нас только разговор. Думаю — недолгий.

Ну вот. И со временем определилась, и Мичила предупредила как бы невзначай.

Они осторожно прошли мимо спящих. Насколько поняла Алиса, первым караульным вызвался быть дан Мичил — именно потому, что хотел с ней переговорить.

Любопытство зашкаливало, но Алиса твёрдо решила молчать, пока ей не объяснят, зачем её вызвали.

Когда дан Мичил уселся за обеденный стол, она села напротив, подумав про себя насмешливо, что здесь то ли этикет такой, то ли дан Мичил продолжает демонстрировать ту же невоспитанность, которой щегольнул Герхард, но ведь он должен был сначала усадить Алису, выдвинув для неё табуретку из-под стола? И только потом самому садиться?.. Впрочем, ладно. Это всё мелочи.

— Я вас слушаю, дан Мичил, — подбодрила она его, когда он слишком заметно замялся, прежде чем начать говорить.

— Беседа у нас будет весьма деликатного свойства, — наконец решился тот. — Есть ли у вас деньги, леди Алиссия?

— Не знаю.

— Что? — оторопел дан Мичил. — Как это — «не знаю»?

— Когда я впервые появилась в этом доме, я споткнулась на пороге и упала. — Она повернула голову к нему затылком и подняла шарф, которым пользовалась, как обычным платком. — Видите? Это след от падения. А поэтому я кое-что забыла. Вещи мы ещё не все разобрали — больше старались устроиться в этом доме. А зачем нужны деньги?

— Завтра мы уедем, — сказал дан Мичил.

— Я поняла вас, — вздохнула Алиса. — И что?

— Мы с даном Герхардом не хотим оставлять вас в такой ситуации. Если бы у вас были деньги, можно было бы нанять боевых магов, которые легко справятся с измигунами.

Алиса задумалась. Вспоминая те вещи из мешков, которые успела просмотреть, она приценивалась к ним с точки зрения продажи и признавалась себе, что много монет за них не раздобудет. А услуги неизвестных ей боевых магов наверняка весьма высоко ценятся.

— Простите за откровенность, дан Мичил, — спокойно сказала она. — Но я бы больше желала отправить из этого опасного места подальше леди Лулу и своего брата. На боевых магов денег у меня нет. Сама бы я одна здесь, как мне кажется, прожила какое-то время. Возможно, я о себе слишком хорошо думаю, но… — И она развела руками.

— Вы не понимаете, о чём говорите, — тоже спокойно сказал дан Мичил. — Я знаю, что у вас была первая ночь с измигунами, когда они пытались прельстить вас голосами ваших родных. Знаю, потому что сейчас эти твари бегают поверх дома в попытках найти щель, чтобы в неё прошмыгнуть. Но знаете ли вы, леди Алиссия, что вас ожидает в третью ночь? Они будут ломать всё, что им покажется уязвимым, лишь бы влезть в дом.

Алиса молчала, глядя на него напряжённо. А потом нерешительно спросила:

— Мне податься некуда… Вы сумеете завтра забрать отсюда моего брата и леди Лулу? У нас есть мать. А у леди Лулы — семья. А я… попробую сделать крепость из одной комнаты, куда измигуны не доберутся. И буду проводить ночи в ней.

— Это даже не смешно. Зная, что в доме остался хоть один человек, твари не угомонятся, пока не доберутся до вас, леди Алиссия.

Она снова замолчала, не зная, что делать. Но ведь этот дан Мичил пришёл не просто так. Может, у него есть какое-то разрешение проблемы? Ведь не зря он её вызвал?

— Дан Мичил, — неуверенно сказала она, — а что вы можете предложить?

Он внимательно посмотрел ей в глаза и кивнул.

— Да, у меня есть предложение. Леди Алиссия, я богат. Проведите со мной эту ночь, и я дам вам денег на вызов боевых магов, которые освободят местность от измигунов.

Глава 9

Какая надежда вспыхнула, когда он сразу не сказал: «Нет. Никаких предложений!» И ушатом воды — его ответ. Значит, придётся вернуться к матери, так и не доиграв в самостоятельность?.. Первое, что она подумала.

Потом дошло. Шестеро мужчин целенаправленно поехали по малоезженой дороге, когда поняли, что слегка заплутали. И с самого начала дан Герхард знал, кому лесной дом принадлежит. Не знал лишь, что здесь новая хозяйка. Но догадался, откуда она взялась. Поэтому этот богатырь весь вечер зло посмеивался над Алисой. Слухи о неверности жены дана Маркаса разошлись по краю мгновенно.

Алиса подняла глаза на дана Мичила. Симпатичный. Она бы, наверное, к нему что-то и почувствовала, если бы не… Если бы не его оценивающий взгляд и уверенная усмешка, с какой он ждал от неё ответа. От неё — падшей женщины, какой он её считает… Не дрогнув ни единым движением, Алиса вдруг испугалась: «А если та женщина, Алиссия, и в самом деле?..» Но это тело было собственностью Алисы! Мельком, размышляя, чьё место заняла, она на всякий