Глава VI

Обязанности. – Разделение труда между полами и табу. – Племенные производства. – Искусство и ремесла. – Рисование. – Резьба. – Металлы. – Инструменты и принадлежности. – Нетекстильные ткани. – Керамика. – Изготовление корзин. – Гамаки. – Пресс и терка для маниока. – Деревянные сосуды. – Каменные топоры. – Методы вырубки деревьев. – Каноэ. – Плоты. – Весла

Жизнь в Амазонии для мужчины – чередование больших физических усилий и ленивого безделья, в то время как для женщины это замкнутый круг изнурительных обязанностей, и лишь подготовка к племенным танцам и участие в них немного разбавляют нескончаемую рутину. Разделение труда между полами, пожалуй, неравномерно, но соблюдается очень строго. Во многих случаях тот или иной вид занятий равнозначен табу[211], и, как правило, причина такого разделения либо очевидна, либо общепризнанна. Это исключительно гендерный вопрос. В обязанности мужчин входит защита племени и все, что требует физической силы и мастерства: война, погоня, изготовление оружия, приготовление определенных ядов и напитков, особенно тех, которые используются на торжествах. Индейцы гребут в каноэ, за исключением случаев, когда сил мужчин недостаточно и женщины вынуждены оказывать им помощь. Они рубят дрова и строят дома, забираются на деревья, чтобы собирать плоды, расчищают участок леса под плантацию и вспахивают землю. Женщина – домохозяйка, мать и кухарка, но она также занимается земледелием и изготавливает все чисто бытовые орудия труда. Индианки плетут гамаки и большую часть корзин, делают простые керамические изделия, однако в случае необходимости мужчина вполне может протянуть руку помощи.

Фотопластинка XXIII. Слева: ожерелье боро из зубов ягуара с резными узорами. Справа: ожерелье из зубов ягуара c гравировкой и флейта из человеческой кости

Помимо разделения труда по гендерному признаку у каждого племени есть ремесло, в котором оно специализируется и превосходит своих соседей. Менимехе известны как прекрасные гончары. Карахоне славятся своими ядами. Боро занимаются плетением, изготовлением циновок, лигатур и духовых трубок. Уитото делают лучшие гамаки. Торговля в организованной форме действительно не существует, но племена пусть и нерегулярно, но устраивают бартер и обмен подарками; и таким образом яд карахоне доходит до племен, о которых его изготовители и не слышали вовсе, а бусины, сделанные в Бирмингеме, какими-то неведомыми окольными путями попадают даже в столь глухие дебри. Более пятидесяти лет назад Уоллес подсчитал, что ежегодно по реке Ваупес в эти места привозят товары стоимостью несколько тысяч фунтов[212], и это объясняет тот факт, что племена на севере Жапуры снабжены лучше, чем племена на юге. Я выяснил, что лучшими предметами для бартера являются топоры, ножи, гребни (особенно гребни для вычесывания вшей) и бусины из Бирмингема. Ткань и охотничьи ружья не ценятся нигде, кроме каучукового пояса. Дикому индейцу из лесной глуши они совершенно ни к чему: ткань украшает меньше, чем краска, а дробовик лишь распугивает дичь и уменьшает количество добычи.

Индейские искусства и ремесла немногочисленны и не отличаются особой сложностью. И правда, искусства как такового, за исключением музыки и танцев, здесь практически нет. В долинах Иссы-Жапуры вы не найдете наскальных рисунков наподобие тех, которые делают индейцы во многих других частях Америки, но справедливости ради стоит отметить, что и скал здесь тоже нет. В племенах андоке и боро мне несколько раз довелось видеть примитивные нанесенные краской или вырезанные изображения на балках и четырех опорных столбах большой малоки. На некоторых танцевальных жезлах тоже бывает резьба. Однако местные индейцы практически не украшают красками или узорами что-либо помимо своего тела и в меньшей степени керамики. Они также не пытаются использовать рисунок для передачи информации. Индейцы повсеместно известны как отличные картографы[213], но ни одно из племен региона Исса-Жапура не может нарисовать ничего, кроме весьма неточной схемы своих земель. Тем не менее, эта территория для них – весь мир. Им совершенно невдомек, что на свете существуют и другие люди, а в непосредственной близости от них проживают еще около полудюжины племен. Индейцы никогда мне не верили, когда я рассказывал им об океане и бескрайних землях за его пределами.

У одного племени уитото действительно был рисунок на коре, который они считали картой мира. Это племя, когда я посетил его, проживало недалеко от истока реки Карапарана, и «карта» была настолько уникальной, что о ней знали и говорили далекие племена, которые никогда не видели ни саму реликвию, ни ее обладателей. На самом деле ее считали одним из чудес вселенной и непременно рассказывали о ней каждому незнакомому человеку. Ничто из того, что я мог предложить, не смогло убедить этих уитото расстаться со своим сокровищем, и, к сожалению, мне даже не удалось его сфотографировать. Мой слишком явный интерес вызвал подозрения, так что я не смог внимательно рассмотреть карту и видел ее лишь мельком, да и то во мраке дома, когда мои глаза еще не успели привыкнуть к темноте. Реликвию практически сразу спрятали из страха, что я ее выхвачу. Карта размером около двух футов была нарисована на отбитой коре. Ее центральная часть была разделена примерно на дюжину квадратов. В каждом квадрате были изображены очень примитивные человеческие фигурки, которые сражались, засевали землю или охотились на своей племенной территории – это «народы» мира. Разделительные линии были нарисованы красным растительным пигментом. «Народы», насколько я могу судить, враждовали между собой. На полях были солнце, луна и множество звезд. Я не видел ничего, что могло бы обозначать духов или Taife (дьявола). Карта передавалась из поколения в поколение и была настолько древней, что индейцы верили в ее божественное происхождение и говорили, что на ней изображен мир в те дни, когда человеку явился Добрый Дух[214].

Легкие насечки, как, например, на прилагающейся иллюстрации, иногда делают на зубах, из которых состоит ожерелье, а в племенах уитото я дважды видел фигуры, вырезанные из дерева. В первом случае это были две деревянные фигуры – обнаженные мужчина и женщина в натуральную величину. Они были выкрашены в белый цвет и расписаны черными и красными узорами, которые обычно рисуют по случаю танцев. Эти фигуры располагались снаружи дома по обе стороны от входа и были единственными в своем роде, ничего подобного я никогда больше не видел в этих краях. Владельцы высоко ценили их, а соседи ими восторгались. Никто не имел понятия, кто их создал и когда, и если об этом спрашивали, индейцы просто отвечали, что фигуры существовали всегда.

Во втором случае это была маленькая кукла женского пола. Она принадлежала молодой, но достигшей зрелости