автором трактата «Лечение опасных заболеваний, появляющихся поверхностно», но и многих других, от логики до метафор в андалузской поэзии. Кроме того, он еще и очень успешно «подрабатывал», продолжая традиции Зирьяба, руководя обучением талантливых невольниц, которых готовили стать музыкантами и поэтами. Так вот известный историк Ибн Бассам так описывает ученицу Ибн аль-Каттани: «Никто не видел в его время женщину с таким сладким голосом, которая могла бы так хорошо петь, превосходить всех в искусстве письма, в каллиграфии, иметь более утонченную культуру, совершенную дикцию, она отсеивала диалектные ошибки в том, что писала или пела, хорошо разбиралась в морфологии, лексикографии и стихосложении, имела также познания в медицине, естествознании и анатомии и других науках, так что не уступала в этом ученым того времени»

После этого, может быть, не покажутся таким уж преувеличением восторги пакистанского историка Имамуддина79, о том, что Кордова была «для Европы тем же, чем голова для тела и то, что европейцы узнали, было в основном из Кордовы. Аль-Хакам поднял уровень цивилизации в Испании на такую высоту, что Кордова служила маяком во тьме, царившей тогда в Европе».

Увы, этот маяк горел недолго. Как писал столетием позже андалусский поэт Абу-ль-Бака ар-Рунди:

Все, что завершилось в мире, не минует разрушенья,

Пусть же нас не ослепляют счастья сладкие мгновенья!

Перевод Б. Шидфар

Everything declines after reaching perfection,

Therefore, let no man be beguiled by the sweetness of a pleasant life.

English translation by James T. Monroe

Accomplie, toute chose porte sa carence:

La douceur de vivre ne doit leurrer personne.

Traduit par Jalel El Gharbi

Я привожу этот отрывок еще и в переводе на английский и на французский, так как не зная арабского, не чувствую какой перевод лучше отражает мысль поэта

12 Хаджиб аль-Мансур — диктатор

Хаджиб аль-Мансур, наверное, единственный уроженец аль-Андалус, чьё имя хоть и в искаженной форме Альмансора надолго сохранилось в памяти европейцев. Ведь великие завоеватели и жестокие правители значительно популярнее, как у историков, так и у писателей в сравнении с мыслителями или поэтами.

Мухаммад ибн Абу Амир, в будущем более известный по своему почётному титулу аль-Мансур би Аллах, т. е. Победитель волей Аллаха, сокращаемому обычно до аль-Мансур (Победоносный) родился около 939 года в селении Тораш (вблизи Альхеси́раса), где его родители, владели небольшим поместьем. Его мать происходила из берберской семьи, но по отцу, согласно семейному преданию, он вел свой род от прибывшего из Йемена одного из соратников Тарика ибн Зияда. Он уехал в Кордову совсем молодым, чтобы обучаться в университете юриспруденции и богословию, что было традиционно для его семьи. Так, на пример, его дед по отцовской линии был кади Севильи. Прилежный и способный студент, он приобрел солидные юридические знания на уроках выдающихся преподавателей, некоторых из которых были приглашены самим халифом аль-Хакамом II из Багдада.

Те, кто знал ибн Абу Амира в это время, вспоминают его как крайне честолюбивого юношу, всегда считавшего себя предназначенным для великих дел. Вот, что написано в главе «О правлении аль-Мансура Мухаммада ибн Абу Амира» книги Ибн аль-Хатыба «Деяния великих мужей»80, которую я еще неоднократно буду цитировать: «Ибн Абу-ль-Файяд рассказывает: «Мухаммад ибн Муса ибн Азрун передавал со слов своего отца: «Однажды мы собрались в одном из садов Кордовы, что находится близ кордовской нории, большого оросительного колеса. С нами был Мухаммад ибн Абу Амир, который был еще очень молод. Там был его двоюродный брат Омар ибн Аскаладжа, катиб Ибн аль-Маризи и некий человек, которого звали Ибн аль-Хасан, родом из Малаги. Перед нами стоял стол с разными блюдами, и тут Мухаммад ибн Абу Амир завел свои постоянные речи: «Я обязательно захвачу всю Андалусию, поведу войска, и моя воля будет для всех законом!» Он говорил это, а мы шутили и смеялись над ним. Потом он промолвил: «Пусть каждый из вас пожелает чего-нибудь, и я выполню его желание в свое время». Его двоюродный брат сказал: «Я хочу, чтобы ты назначил меня начальником стражи мадины Кордовы». Ибн аль-Маризи пожелал стать главным смотрителем кордовского рынка, а человек из Малаги промолвил: «Мне хотелось бы, чтобы ты назначил меня кади в моей стороне, потому что у нас лучший инжир в Андалусии, а я его так люблю, и мне всегда хочется поесть его досыта». Ну а я ответил Мухаммаду скверными и непристойными словами. Когда же власть перешла к аль-Мансуру, он назначил своего двоюродного брата начальником стражи кордовской Медины, Ибн аль-Маризи стал смотрителем кордовского рынка, а Ибн аль-Хасану он послал в Малагу грамоту о назначении его кади, прибавив: «Теперь, может быть, поешь инжира досыта». Что же касается меня, то он наложил на меня огромное взыскание, которое сделало меня бедняком, из-за тех скверных слов, которые услышал от меня в детстве...»81

Но посмотрим, как ибн Абу Амир реализовывал свои жизненные планы. После университета, который, по мнению некоторых авторов, он не закончил из-за отсутствия средств, ибн Абу Амир устроился простым писарем и, занимал эту должность до 967 года, когда он стал помощником клерка у главного кади столицы. Вскоре тот, восхищённый его деловыми качествами или же опасавшийся слишком бойкого молодого человека, рекомендовал его визирю Джафару аль-Мусхафи, уже в то время бывшего среди лиц, особо приближённых к халифу ал-Хакаму II. Ибн Абу Амир сумел быстро завоевать доверие визира и тот в свою очередь рекомендовал ибн Абу Амира на должность управляющего имуществом старшего сына и наследника халифа и его матери принцессы Субх. И эта должность знаменует начало политической карьеры ибн Абу Амира.

Хаджиб Мухаммад ибн Абу Амир, свирепый Альмансор начинал свою карьеру писцом на базаре

Стал ли он её любовником или, как герой сказки Тургенева нашёл сморщенное яблочко, благодаря которому его обладателя любят немолодые пожилые женщины, неизвестно, но то, что он приобрёл на неё огромное влияние, несомненно. Конечно, Субх была лишь чуть старше ибн Абу Амира, но она уже была матерью двух сыновей, и по понятиям того времени была уже немолодой женщиной. Их предполагаемые отношения были предметом сатир и клеветнических стихов, распевавшихся в Кордове и выполнявших в то время роль социальных сетей. Халиф не мог о них не знать, но, очевидно, он так и не увидел причин для каких-либо действий и продолжал доверять ибн Абу Амиру различные миссии.

Не буду перечислять все те должности, которые посыпались на