а пока что продолжим рассказ о том, как проходило дальнейшее восхождение ибн Абу Амира к вершинам власти. Сразу же после ареста аль-Мусхафи он был назначен новым хаджибом. Реальная власть была поделена между ним и его тестем. Галиб обеспечивал безопасность халифата, а сам ибн Абу Амир ведал делами в Кордове, постепенно собирая в своих руках все рычаги управления страною. Прежде всего он уменьшил доступность к халифу, становясь постепенно основным посредником между своим господином и остальным миром. Для этого он ограничил влияние на Хишама II его слуг-евнухов, проводит чистку среди телохранителей-сакалиба, заменяя их верными хаджибу наёмниками-берберами. Но теперь против него в Кордове объединяются все, и в конце 978 или начале 979 года была предпринята первая попытка заменить Хишама II на другого Омейяда. Новым халифом предполагалось сделать одного из внуков халифа Абд ар-Рахмана III. Бывший командир сакалиба Джаузар добился аудиенции у Хишама II, во время которой набросился на халифа с кинжалом, но был вовремя схвачен придворным. Ибн Абу Амир воспользовался эти инцидентом, как это потом не раз будет не происходить в истории, для того, чтобы расправиться со всеми возможными политическими противниками и запугать всех остальных. Кади, глава апелляционного суда, признанный руководителем заговора, был распят, сам претендент и многие важные сановники казнены. Те Омейяды, которые не скрылись, находились под пристальным наблюдением. Оригинальное наказание было вынесено поэту Юсуфу аль-Рамади. Этот, как сейчас бы сказали певец богемной жизни, для пропитания слагавший панегирики как Джафару аль-Мусхафи так и ибн Абу Амиру, тоже оказался замешанным в заговор. Всем жителям Кордовы под страхом сурового наказания было запрещено разговаривать с ним, и поэт бродил по городу как мертвец. Ну, поэту еще повезло, певица, которая в своей песне, сделала какие-то намёки на Субх, было по приказу ибн Абу Амира казнена.

Не пострадали только богословы, которые тоже были замешаны в заговоре. Это было связано еще и с тем, что ибн Абу Амир, правильно или неправильно, считался недостаточно правоверным мусульманином. Его нельзя было обвинить, что он проявлял в вопросах веры либеральные настроения, для этого он был слишком осторожен; но ходили слухи, что он любил философию и втайне ею занимался. В то время это было ужасное обвинение. Чтобы умилостивить богословов, ибн Абу Амир совершает один из наиболее позорных с моей точки зрения поступков в своей жизни. Чтобы продемонстрировать своё благочестие, он призвал наиболее консервативных мусульманских богословов провести проверку библиотеки халифа Аль-Хакама, чтобы изъять из неё те книги, которые противоречат нормам ислама. Проверка обнаружила в библиотеке множество книг светского характера (в основном по философии, логике, математике, астрологии и другим неисламским наукам), которые ибн Абу Амир повелел прилюдно сжечь на одной из площадей Кордовы, при этом он сам бросал книги в огонь. Пощадили лишь книги о «приемлемых» предметах, каковых было немного: лексикография, грамматика и мусульманская юриспруденции.

Но не будем слишком возмущаться исламскими богословами. Как показал Люсьен Поластрон в своем очерке «Книги в огне. История бесконечного уничтожения библиотек» в истории человечества это происходило постоянно. А мы обратимся к своему совсем недавнему прошлому. В 1920 году Н. К. Крупская, жена В. И. Ленина стала председателем Главполитпросвета при Наркомате просвещения РСФСР. В сферу её деятельности вошли вопросы эстетического воспитания и искусства. И уже в 1920 году Главполитпросвет по инициативе Крупской разослал на места инструкцию о пересмотре каталогов и изъятии из общественных библиотек "идеологически вредной и устаревшей" литературы. Как признавала сама Крупская, "в некоторых губерниях потребовалось вмешательство ГПУ (то есть чекистов), чтобы работа по изъятию началась". Именно Крупская составляла первые "чёрные списки" книг, подлежащих запрету и изъятию из библиотек в Советской России. В 1924 году она включила в эти списки Платона, Канта, Шопенгауэра, Лескова и даже Вальтера Скотта, Фенимора Купера и Дюма-отца. Ну и, конечно, циркуляр, подписанный Крупской, запрещал выдавать читателям Библию и любую другую религиозную литературу82. Большая часть изъятых книг была, разумеется, уничтожена; но если исламские богословы устраивали публичные сожжения на городских площадях, то в СССР это делали подальше от людских глаз.

Безусловно, этот акт вандализма произвел нужный эффект среди улемов и простонародья, и в дальнейшем ибн Абу Амир продолжал демонстрировать себя врагом философов и опорой религии. Рейнгардт Дози, цитируя арабских историков пишет: «Он окружил улемов уважением и почтением, осыпал их милостями и слушал их набожные увещевания, какими бы длинными они ни были, с крайне поучительным вниманием и терпением. Более того: он собственноручно начал переписывать Коран, и впредь, отправляясь в путешествия, он всегда брал эту копию с собой».

Обеспечив себе поддержку богословов, ибн Абу Амир мог теперь спокойно уничтожать всех своих потенциальных соперников. Делалось это различными методами. Вот как был устранен Абд ар-Рахман ибн ар-Румахис, ветеран, который командовал военно-морскими силами, отражая вместе с Галибом последние нападения викингов. Адмирал был выдающейся фигурой и который ничем не был обязан ибн Абу Амиру. На рубеже 979/980 годов ибн Абу Амир, отправляя армию, посланную для подавления восстания в Магрибе заехал в Альхесирас, где располагались главные верфи и основная база флота халифата. Делая вид, что отдает дань уважения адмиралу, он пригласил того в свой лагерь, а затем предложил им вместе поужинать. Приготовленный по этому случаю сладкий цыпленок был достаточно хорошо посыпан специями, чтобы их запах замаскировал вкус помещенного в него яда. Скончавшийся адмирал был заменен на посту губернатора Альмерии человеком, верным ибн Абу Амиру, ну а насколько он был силен в морском деле, летописцы не сообщают.

Увы, с самым знаменитым ветераном, Галибом так легко расправиться не удалось. Тот сам во время встречи в 980 году с хаджибом у себя в Мединаселли, выйдя из себя, бросился на зятя с мечом, и раненому ибн Абу Амиру чудом удалось спастись. Теперь борьба не на жизнь, а на смерть была неизбежной. Собрав все свои воинские силы, хаджиб направился на север. Так как воинский ресурсы Галиба были ограничены, то он обратился за помощью к своим вчерашним врагам. Христианские королевства с радостью предоставили Галибу свои войска, и с их помощью опытный полководец сразу же несколько раз разбивает армию ибн Абу Амира. Сподвижники ибн Абу Амира в панике и предлагают ему начать переговоры с Галибом, чтобы искать компромисс. Однако ибн Абу Амир отказывается и продолжает войну, веря в свою удачу. И она ему не изменяет. В очередном сражении 10 июля 981 г. войска Галиба начинают теснить отряды ибн Абу Амира. Торжествующий восьмидесятилетний полководец лично возглавляет атаку. Его конь спотыкается, он