– Не может быть! – воскликнул Паша.

– Это еще что! – ответил десятник. – Винтовка эта у нас на складе хранится. Она есть в базе, за охранным агентством числится. Я даже возил ее баллистам. Ошибки быть не может – из нее стреляли в замок. Представь только, какой позор! Это кто-то из наших!..

Постепенно Седов стал правой рукой десятника Кумарова. Это означало совсем немало, поскольку выше этого чина, согласно иерархии, установленной в секте, был только сам Учитель.

Взлет Пашиной карьеры объяснялся легко: он производил впечатление человека весьма целеустремленного, имел опыт милицейской службы, никогда не спорил и не задавал лишних вопросов, отчего выглядел еще и очень умным. Но главное – его непосредственный начальник, как и во времена затяжного пьянства, параллельно переживаемого обоими некоторое время назад, чувствовал в Паше родственную душу, продвигая и поощряя перспективного новичка. Он прочил Паше руководство боевым отрядом, но Седов решил, что с территории «Стрелка» пора выбираться, ибо здесь он ни черта не узнает!

* * *

Седов стал проситься бывать на собраниях, чтобы видеть Учителя. Конкретного плана пока не было, но личность человека с ужасной внешностью весьма волновала Пашино воображение. Кумаров плохого в просьбе своего заместителя не увидел:

– Я и сам, если долго Учителя не вижу, начинаю в депрессию впадать.

Так Паша стал ошиваться в Доме пионеров регулярно, на собраниях он размещался в почетном первом ряду. С краю, конечно, но в первом ряду. Отсюда наблюдать за ходом действия было намного интереснее.

Рядом с ним сидели люди, занимавшие в секте определенное положение. Например, солидный «председатель» и студенческий лидер в своих демократичных джинсах. О других Паше рассказал Кумаров:

– Вон та девица в светлом костюме – редактор нашего журнала «Чистота». – Седов увидел миловидную девушку, преисполненную счастьем ответственности. – А тот мужик, что с ней болтает, – занимается распространением журнала. У него в подчинении человек пятьдесят бабулек, которые целыми днями ходят по квартирам и журнал раздают. Еще этим занимаются студенты. Тетка в платке – режиссер детских праздников. Она предлагает детским садам провести утренники, посвященные Чистоте.

– И что, воспитатели соглашаются?

– А то?! – воскликнул Кумаров. – Еще как! Наша Таисия Васильевна умеет чудесный праздник устроить: с костюмами, с актерами, с подарками, с музыкой! Дети в полном восторге, родителям рассказывают про праздник, родители тоже начинают интересоваться нашим делом. А вон те трое – идеологи. Им Учитель говорит основную свою идею, а они пишут проповеди и придумывают новые мероприятия…

В первый раз, приехав на собрание в качестве помощника десятника, Паша чуть было не влип. Усевшись в своем углу, Паша рассеянно рассматривал сектантов и наткнулся взглядом на человека, которого предполагал и опасался увидеть здесь. Это был тот самый артистичный приятель Эли, проповедник, говоривший на прошлом собрании о радости жизни. Он же – мужчина в сером костюме, зазвездивший Эле фальшивую пощечину в квартире рыжего алкоголика, предлагавшего ему сигареты и деньги. Псевдомуж аферистки. Он же обвинил Элю в измене Учителю и сдал ее в лапы Кумарова.

Он еще не видел рыжего шпиона, но увидит обязательно. Морщинка на лбу Седова заметно углубилась.

На сей раз на сборище сектантов был вечер вопросов и ответов. На сцену вышли красивый высокий мужчина и длинноногая грациозная женщина с приятным голосом. Они зачитывали вопросы, полученные от сектантов на последних собраниях, и отвечали на них, сверяясь с листочками в синей папочке. Сектантские идеологи хоть и смешивали божий дар с яичницей, но не стеснялись этого и брались объяснять самые сложные вопросы бытия. Они советовали лечить любую болезнь амулетом с ногтями Учителя, куп ленным в фойе Дома пионеров, воспитывать детей как Чистота на душу положит, питаться пророщенной пшеницей, поскольку это чистый продукт. Они знали все.

Однажды Павел даже напряг свои уши. Это было реакцией на совершенно невинный вопрос, озвученный приятным голосом ведущей:

– Когда будет конец света?

Отвечал мужчина:

– Учителю ведомо и это, но пока не наступило время для раскрытия этой истины.

Вопросы и ответы, как оказалось, были только первым блюдом в меню. На второе Учитель выпустил на сцену своих любимых учеников из мирян. Любимые ученики рассказали о достижениях в мирской жизни, сказали доброму наставнику каждый свое «Спасибо!» (один мужик – за помощь в получении банковского кредита на начало своего дела, второй – за совет открыть второй колбасный цех, а одной дамочке Учитель порекомендовал купить торговое место в новом Гродинском крытом рынке, отчего она стала получать немыслимую прибыль!) и были награждены под аплодисменты зала золотыми знаками Чистоты.

«А ведь умно придумано! – оценил он, вполоборота разглядывая раскрасневшиеся лица сектантов позади себя. – Показывать сектантам более богатых и удачливых, втягивая их в новый этап гонки за счастьем! С другой стороны, эти ребятки могут быть и обычными подсадными воронами. Отец Сергий говорил, что успешность последователей Учителя может быть просто рекламой».

К концу собрания на сцену вышли приглянувшиеся Паше еще в прошлое посещение пышногрудые брунгильды-певицы, а после их занудного пения появился и сам Учитель. Как и в прошлый раз, он смотрел вниз и рассеянно улыбался, а когда поднял свои пронзительные навыкате глаза, в зале стало очень тихо. Учитель воздел руки ладонями вверх, а это означало, что можно начинать задавать вопросы, но не общие, на которые только что были даны ответы, а личные, судьбоносные. Ответы полагалось получить через несколько дней или прийти на благословение завтра.

Учитель ушел, сектанты спели свои песни и стали расходиться по домам. К Паше подошел Кумаров, а вместе с ним и проповедник. Паша слегка завибрировал.

– Познакомьтесь, – сказал десятник. – Это Павел Седов, мой заместитель. А это Андрей Анохин, наш лучший проповедник. Мы называем его Опавший Лист.

Седов чуть приподнял брови, выражая сдержанное недоумение.

– Опавший Лист – это мое прозвище, – пояснил Андрей с открытой улыбкой. – Оно напоминает о том, что все мы, словно листья, когда-нибудь будем снесены порывом ветра и упадем вниз. Все, что мы знаем о жизни, – это то, что умрем!

Саша Кумаров одобрительно кивал на каждую глупость, произнесенную Андреем. Седов решил не выделяться и тоже принял благостный вид.

– Рад познакомиться, – сказал он, отвечая на рукопожатие проповедника, показавшееся ему осторожным.

Продолжая улыбаться, Андрей попрощался вежливым полупоклоном, взбежал по ступенькам на сцену и скрылся за кулисами. Проводив его внимательным взглядом, Паша спросил:

– Здесь у всех есть прозвища?

– Нет. – Кумаров недовольно глянул на помощника. – Только у посвященных, но это не прозвища, а духовные имена. Только не все им пользуются, потому что если навести на это новое имя порчу, то точно будет несчастье. Вот и скрывают.