– Сколько пальцев?

– Отвяжись! – рявкнул Славка, пытаясь встать, но его удержали, со смехом, решительно, но опять же не обидно ничуть… и он ответил: – Пять.

– Держи все, – бритый протянул ладонь. – Игорь Третьяков.

Славка сел. Недоверчиво посмотрел на руку. Зыркнул на желтоглазого, кивнул на него:

– Что он там про… мою маму говорил?

– Борь, – бросил, не поворачиваясь и не опуская протянутой ладони, Игорь.

– Извини, – сказал тот. Кажется, искренне.

Славка помедлил и пожал руку Игоря.

– Славка Аристов. Вячеслав то есть.

– Познакомились, – кивнул Игорь и стал собирать с пола Славкины вещи. Другие тоже, прежде чем начать расходиться, подобрали свертки, попавшиеся под руку, побросали на кровать. – Ну, давай помогу устроиться.

Славка покосился на желтоглазого Борьку. Тот на Славку не смотрел – уселся со скрещенными ногами на своей кровати и снова занимался автоматом. Оказывается, драться не так уж страшно. «Страшно только сперва, пока не начал», – подумал Славка. Игорь между тем уже разбирал вещи, и Славка, спохватившись, взялся ему помогать.

– Вот эта тумбочка твоя. – Он кивнул на одну из двух, ближнюю к Славкиной кровати. – Там можно держать все, что угодно. Кроме еды и боеприпасов. Еду тут, в спальнике, вообще держать нельзя, только сухпай, когда выдают, и во время завтрака-обеда-полдника-ужина… а для боеприпасов – вон места, на полке над головой. А обувь около кровати. Вот тут, чтобы сразу под ногами была.

Обувью были странные мягкие сапоги… валенки, вспомнил Славка. Это валенки называется. «Валенками» и «ватниками» у них в лицее насмешничали и ругались, если кто-то был тупой или слишком простой. Славка с неприязнью рассмотрел валенки… и вдруг понял, что они ему нравятся. Во-первых, они были не похожи на те, что он видел на картинках. Эти оказались ладные, серовато-белые, обшитые кожей. Легкие еще они были.

Остальной одежды немного, даром что в руках казалась большая охапка. И вся – по размеру. Непривычно широкие синие трусы, тонкие носки, черный простенький спортивный костюм и кеды, черно-белые, Славка надел еще в том помещении, где их выдали («Это каптерка, – пояснил Игорь. – Короче, склад»). Еще одни трусы, еще пара тонких и две пары высоких носков – грубых, колючих, но, наверное, теплых. Две серые водолазки, серо-зеленый свитер. Белье – бежевое, теплое, с плотными манжетами-резинками на запястьях и щиколотках; на штанах – идиотская прорезь спереди. Куртка и штаны – табачного цвета, с накладными карманами. Теплые, хотя и тонкие, трехпалые перчатки на приятном шелковистом меху (как будто гладишь зверька). Шапки не было совсем, но у тяжелой белой куртки-парки оказался капюшон-труба с меховой оторочкой. Ватные стеганые штаны, тоже белые. И большой рюкзак с белым клапаном-покрытием. Еще – два полотенца, белых, жестких, большое и маленькое, коробка с зубной щеткой, расческой (ха-ха!) и ярким тюбиком пасты с нарисованным Чебурашкой. И два куска мыла – одно простое, с резковатым неприятным запахом, а другое – зеленоватое, в прозрачной упаковке, пахнущее очень приятно. Три толстые тетради, странная ручка и большой баллончик с… чернилами, кажется. Пластмассовая оранжевая линейка, несколько разного цвета карандашей.

Вот и все.

– Учебники завтра возьмешь в библиотеке, там знают, какие надо, – сказал Игорь, следя, как Славка раскладывает последние вещи.

– А тут библиотека есть?! – обрадовался Славка. Ему почему-то казалось, что тут разрешают читать только учебники. Зачем солдату читать разные бесполезные книжки?

– Есть, конечно, – кивнул Игорь. – Только читать что-то не по урокам почти нет времени. А так есть, как не быть. И кино показывают.

– Кино?! Врешь!

– Почему вру, – Игорь не обиделся, – показывают. Разное. Сам увидишь. И, кстати, оружие тоже завтра получишь.

– Оружие?! – опять изумился Славка.

Игорь ответил ему таким же изумленным, но по другой причине, взглядом:

– Ну да… Автомат тебе, наверное, дадут новый. Автомат Толича у меня. – Игорь отвел взгляд, потом пояснил: – До тебя тут Толич спал. Толик Зернов в смысле. Мы дружили, хотя он старше был. Но его три дня назад убили на форпосту. Мы думали, что Северин как вернется – кого-нибудь из поселковых приведет или даже открытый конкурс объявит. А тут ты. Наверное, ты ему чем-то понравился.

Славка внутренне сжался от вернувшихся страха и омерзения. И осторожно спросил:

– В смысле… понравился?

Игорь пожал плечами:

– Да кто его знает? Он себе на уме, изо всех наших витязей самый молчун. Может, знак какой на тебе прочитал, – бритый мальчишка говорил серьезно, – может, ты сам не заметил, а что-то ему сказал…

– Да я ему только и сказал, что английский язык хорошо знаю… – слегка растерянно припомнил Славка.

– Ну, так что? Может, этим и понравился. Я, например, немецкий уже сколько тут учу, а почти ничего не выучивается… неспособный я к языкам, наверное… Вон физика, математика – то ли дело, даже интересно!.. А, да не бери ты в голову! У нас тут просто. Можешь в любой момент уйти, я ж серьезно говорил. Отведут в поселок, там поселковый Совет тебя выставит на семью, и возьмут. Сразу возьмут. Потому что когда много детей – это хорошо. Меньше трех детей ни у кого нет, и свои, и приемные…

– Нет… я тут останусь, наверное… – осторожно сказал Славка. – Я только не знаю… он… ну, Северин, говорил, что тут трудно…

– Ну, это он пошутил, – ответил Игорь. – Тут не трудно. Тут «вешалка».

– А? – не понял Славка.

Игорь хмыкнул:

– Тут очень трудно. Если повезет – через год-полтора станешь кадетом. А оттуда дорога в витязи. Ну, если не убьют. Убить в любой момент могут.

– Игорь… – Славка почесал нос и сам себе удивился – он не делал так уже… уже очень давно, это была привычка из прошлой жизни. – Ты только не смейся… я ничего не понимаю. Я даже куда попал, не очень понимаю… правда.

– Да завтра все объяснят, – пожал плечами Третьяков. – Не жмись, тебя так сразу впрягать никто не будет. Ты дня два просто тут потрешься, с тобой взрослые или, может, кадеты позанимаются, расскажут, что и как. А там уже – держись… Но я тебе точно говорю – мы хорошие парни, как в американских фильмах говорили. Помнишь?

– Я это почти не смотрел, – покачал головой Славка.

– Ну?! Слу-у-ушай… – Третьяков явно что-то вспомнил. – Ты же вроде скрипач?

– Нет! – настолько резко ответил Славка, что Игорь удивленно на него посмотрел. – Я… я разучился играть. Я не скрипач. Не скрипач! – выкрикнул он уже яростно.

– Чего орешь-то так? – удивился, но не обиделся Третьяков.

Славка яростно повторил:

– Я не скрипач!!!

– Да пожалуйста… Просто без музыки скучно. У нас только одна гитара. Вон, у Митьки Баруздина. И поет он хорошо.