– Ну ни он сам… Но то, что ограбление необошлось без его участия, я в этом не сомневаюсь. Его люди, которые мне «крышу»обеспечивали, знали, как можно отключить сигнализацию, все ходы и выходы знали.

– Ты ему об этом сказала?

– Сказала, да только толку никакого. Нету меня никаких доказательств.

– А в милицию заявила?

– Конечно.

– И что?

– Ничего. Сама знаешь, что милиция у наспродажная. Чтобы искать начали, нужно денег дать, а у меня денег нет.Сомневаюсь, что кого-то найдут. Я на это и не надеюсь. Так что, Нинка, может,мы с тобой в последний раз видимся.

Мне стало тяжело дышать, и я буквально вжаласьв прохладную стену.

– Марин, ты чего несешь?! Ты же сама меняучила, что безвыходных ситуаций просто не бывает.

– Видно, неправильно я тебя учила, еслисама попала в подобную ситуацию. Как только закончились четыре месяца, менясразу поставили на счетчик.

– Как это?

– Это значит, что теперь каждый деньсчетчик тикает. В день – тысяча долларов.

– Чего? – не поверила я своим ушам.

– С того самого страшного дня, когда меняпоставили на счетчик, прошло ровно тридцать дней. А это значит, что у менянатикало еще тридцать тысяч долларов. Те сто пятьдесят да эти тридцать – итогоровно сто восемьдесят.

– Сколько?! – Я чуть было нелишилась рассудка.

– Сто восемьдесят. Завтра будет стовосемьдесят одна, а послезавтра сто восемьдесят две… До двухсот тянуть никто недаст.

– Почему?

– Виталий вполне доходчиво объяснил, чтосчет не дойдет до двухсот. Меня уже не будет в живых.

– Он что, прямо так и сказал?

– Прямо так и сказал.

– Но ведь это угроза…

– И что?

– В конце концов ты можешь обратиться запомощью в милицию. Они просто обязаны тебе помочь.

– Нина, ты хоть думаешь, что говоришь?Разве можно обратиться в милицию с жалобой на питерскую мафию?!

– А почему бы и нет?

– Ты совершенно не думаешь, что говоришь…

– В том-то и дело, что думаю. Нужноприйти в милицию и написать заявление. Мол, я такая-то, такая-то. Мне угрожаютпитерские криминальные структуры и что по их расчетам жить мне осталось совсемнемного, а жить очень хочется. Христом Богом прошу, помогите, потому что мнекажется, что меня просто подставили, и ограбление произошло не без их помощи…

– Нина, да меня же за такое заявлениесразу жизни лишат, как только я из отделения выйду. Мне же сразу, безразговоров, пулю в лоб пустят.

– Никто тебя ничего не лишит. Надопопросить, чтобы в интересах следствия тебя от мафии укрыли или охранника ктебе приставили.

– За какие шиши?

– Тогда поживи пока у меня. Москва – неПитер. Здесь тебя никто не найдет.

– Нина, да как ты не поймешь, что этомафия?! – потеряла терпение Маринка. – Это же настоящая мафия! Да чтоим Москва?! Они меня не только в другом государстве, они меня на Луне достанут!Это же бандиты!!! Понимаешь, бандиты!

Испуганно глядя на Маринку, я потерла виски:

– Тише ты, не кричи. Я не глухая. Тыпредлагаешь сидеть сложа руки и ждать смерти? Ты это предлагаешь?

– Нет, – замотала головойМаринка. – Совсем нет. Я просто думаю, у кого бы перехватить эту сумму.

– Что?! Ты хочешь перехватить такуюсумму?! Но ведь ты не сможешь отдать!

– Я сейчас об этом не думаю. Я должназаплатить за свою жизнь. Я должна заплатить за то, чтобы меня не убили и неимели больше ко мне претензий.

– Хорошо, ты рассчитаешься с Виталием.Когда тебе будет нужно отдавать другим людям, уже они поставят тебя на счетчик…Все повторится. Ты хочешь сказать, что это будет нормальная жизнь?

– Это будет не нормальная жизнь. Этобудет далеко не нормальная жизнь, но у меня нет другого выхода. Хотя, знаешь, уменя вообще нет никакого выхода. Никто и ничего не одолжит. Сумма простоастрономическая.

– И что же теперь делать?

– Я и сама не знаю. Сидеть у тебя долго ятоже не могу. Эти страшные люди доберутся и сюда. Тогда неприятности будут нетолько у меня, но и у тебя тоже. А я не могу рисковать тобой. Ты мояединственная сестра, самый родной и дорогой человечек.

– Тогда, может, тебя поселить на даче илив каком-нибудь подмосковном пансионате? Хочешь, я поговорю с Борисом? Ты покаприведешь себя в порядок, подлечишь нервную систему…

– Это тоже не выход из положения, –замотала головой Марина.

– Почему?

– Потому что меня найдут и там.

– Каким образом?

– Виталию не составит труда узнать, что вМоскве у меня живет родная сестра. Ты будешь первая, к кому они приедут.

– И что? Я скажу, что не видела тебятысячу лет.

– Они поедут в Пулково, проверят билеты,узнают, каким рейсом и куда я вылетела…

– И что? Если ты вылетела в Москву, этоеще не означает, что ты вылетела к своей сестре. Москва большая…

– Нина, они придут к тебе… Я знаю, чтоони придут, и тогда может случиться непоправимое.

– Бог мой, что же делать?

– Искать деньги.

– Но у кого? Сумма действительноастрономическая. Может, у моего Бориса спросить? Только вряд ли у него будетстолько свободных денег.

– А я у него уже спрашивала.

– И что?

– Ничего. Сказал, что он бы и рад помочь,но не может.

– Значит, и вправду не может. Для тогочтобы он такую сумму смог выдернуть, потребуется слишком много времени, а утебя время не терпит. Выходит, Борис отпадает.

– Однозначно. Я с ним сразу переговорила,как только приехала.

Бледная Маринка подперла голову руками изадумалась.

Разлив остатки Кампари, я подняла свой бокал ипроизнесла тост:

– Маринка, давай выпьем за то, чтобы тыобратилась в милицию и все разрешилось мирным путем.

– Я за такое пить не буду, – наотрезотказалась сестра.

– Как это?