на вопросы по поводу моего прошлого. Я пошла в кабинет отца и открыла коробку с надписью «ЛИЧНОЕ». Там нашла стопку старых полароидов с подписью «Дениз и Мэри Нортон». Моя родная мать выглядела совсем юной и хрупкой и на большинстве фото казалась ужасно напуганной. Но фотографиях с открытых ртом у нее не было видно ни одного зуба. На большинстве она крепко обнимала маленького ребенка. В кровати, на офисном стуле, у батареи. На ней всегда была одежда не по размеру, которая облепляла ее истощенное тело. Я сразу же поняла, что этим ребенком была я, несмотря на подпись. Я и тогда, и сейчас ни капли не напоминала Дениз, хотя она была очень молодой, когда умерла. Я сравнила свои фотографии в подростковом возрасте и после двадцати. Никакого сходства. На фотографиях, где была только Дениз, ее лицо всегда было залито слезами и она протягивала куда-то руки. Ко мне?

Я не узнавала ее, но, при ближайшем рассмотрении, узнала себя. У меня было вытянутое и худое лицо, совсем не похожее на фотографии с седьмого дня рождения, где я выглядела вполне сытой, хоть и грустной. Дениз казалась изможденной. На некоторых фото мы улыбались друг другу, и она как будто говорила со мной. Я не смотрела в камеру. Несмотря на происходящее, моя улыбка казалась искренней и настоящей. Мои впалые глаза сияли. Тоби ни на одном фото не было.

Я подошла к зеркалу и попыталась повторить улыбку. Но я взрослая женщина. Глупо пытаться улыбаться как ребенок.

Еще в коробке лежали маленькие кассеты и диктофон. Пленки были пронумерованы и датированы. Я вставила кассету под номером один, датированную 11.04.80, но батарейки уже давно сели. Я заменила их и нажала «плэй». Я сразу же узнала голос отца.

Том: Дениз, входи, не надо бояться, тут безопасно. Здесь тебя никто не обидит. А это твоя маленькая девочка, Мэри?

Я!

Дениз: [кричит] Оставьте дверь открытой, пожалуйста, откройте дверь!

Ребенок: [хнычет]

Том: О, извини. Джин, не могла бы ты оставить дверь открытой, пожалуйста?

Дениз: Куда она уходит? Я не хочу, чтобы она уходила!

Джин: Том, может, мне лучше остаться?

Мамин голос!

Том: Ты права. Ну, Дениз, так лучше? Джин останется, и дверь будет открыта. Не хочешь присесть здесь, а Мэри сядет… о, понятно, ладно, можете сидеть вместе. Как тебе будет удобно.

Дениз: [бормочет]

Том: Ты спала прошлой ночью, Дениз? Я понимаю, что тебе все кажется странным после… такого долгого отсутствия.

Дениз: [что-то бормочет ребенку]

Ребенок: [шепчет в ответ]

Том: Больше не обязательно шептать, Мэри.

Дениз: Не разговаривайте с ней!

Джин: Мне увести Мэри в игровую?

Дениз: Нет!

Том: Это всего в нескольких шагах. Ты сможешь ее видеть.

Дениз: Нет! Я сказала нет!

[Долгое молчание. Джин кашляет]

Том: Дениз, вчера вечером ты видела своих маму и папу, как все прошло?

Дениз: Они выглядят старыми.

Том: Прошло четырнадцать лет. Люди стареют. Как ты думаешь, ты теперь тоже выглядишь иначе, чем четырнадцать лет назад?

Дениз: Думаю, да.

Том: Джин, можешь посмотреть документы и поискать какие-нибудь фотографии Дениз до…

Джин: Да, прямо здесь есть несколько.

Том: Дениз, хочешь посмотреть, как ты выглядела четырнадцать лет назад?

Том: Ты киваешь или мотаешь головой?

Дениз: Я хочу посмотреть.

[Слышно движение]

Мне показалось, что запись остановилась, но просто повисла долгая пауза. Потом я услышала плач, всхлипывания и хнычущего ребенка – себя. Отец оставался спокоен.

Том: Почему ты плачешь над этими фото, Дениз?

Дениз: Они хотят ее. Не меня.

Том: Кто?

Дениз: Мои мама и папа. Они хотят обратно эту девочку.

Том: Эта девочка – ты, Дениз.

Дениз: Я ее не знаю.

Том: Джин сказала мне, что это была тяжелая встреча, Дениз. Тебе сейчас двадцать пять, верно? Можешь представить, каково было твоим маме и папе – тосковать по тебе все эти годы, даже не зная, что с тобой случилось?

Дениз: Почему они не искали меня?

Том: Ну, дело в том…

Джин: Они никогда не переставали надеяться, что ты жива. Разве мама не говорила тебе это вчера вечером?

Дениз: Они недостаточно старались.

Том: Знаешь, Дениз, невозможно пытаться искать кого-то вечно…

[Слышен шепот ребенка]

Джин: Что ты сказала, Мэри?

Дениз: Не разговаривайте с ней.

Джин: Извини.

Дениз: Отдайте мне ее.

Том: Куклу?

Дениз: Отдайте.

[Слышно движение]

Том: Может, Мэри захочется поиграть с куклой. Она раньше их видела?

Джин: Что ты делаешь с куклой, Дениз?

Дениз: Я застегиваю ей все пуговицы. Она не должна быть маленькой шлюхой.

Я остановила запись. Я поняла, что случилось с Дениз. И как она защищала меня. Я не помнила ее голоса или лица на фотографиях, но мне стало ужасно жаль эту незнакомку. Отец всегда говорил, что сочувствия у меня в изобилии, просто я слишком редко к нему прибегаю.

Я посмотрела на отцовские записи и наугад взяла один из файлов.

Дениз Нортон, Д.р. 05.04.55

26/09/80 НЕДЕЛЯ 24

Сложно сказать, есть ли у меня какой-то прогресс с Дениз. Ее ментальные способности серьезно ослаблены, и по моим оценкам, ее психологический возраст лишь немного превышает возраст в момент похищения: двенадцать лет. Но в противовес этому она преувеличенно заботливая мать. Мэри умеет ходить и разговаривать, хотя она никогда не говорит вслух, а только шепчет. Джин говорит, что никакой физиологической причины этого нет. Девочка приучена к туалету, но ходит туда только в присутствии матери. Врачи утверждают, что Мэри где-то пять-шесть лет, но она еще ни разу не встречалась с другими детьми. Дениз держит ее за руку, и ей необходимо постоянно находиться с ней в физическом контакте. Мы пытались поставить кроватку рядом с постелью Дениз, но она отказалась выпускать ребенка из рук. В пристройке, где их держали, была комната с матрасом и детская спальня, но, возможно, они всегда спали вместе на матрасе. Судя по фотографиям, которые я видел, спальня была нежилой. Дениз редко отвечает на вопросы по поводу условий их жизни в Киллини. У Джин есть какие-то сырые теории, но твердых подтверждений им нет.

Мэри