Кровавая пульсация сигнальных ламп рождала в голове, несуществующие в реальности, картины. Петровичу чудилось, что по стенам молча ползут мерзкие твари, и они обязательно нападут на него все разом, как только им даст приказ их главный монстр, ведь, должен же быть у них какой-нибудь вожак, супер-пупер альфа-самец, жрущий больше всех в этом дьявольском стаде?

Любой непросматриваемый участок, каждый темный угол таили в себе опасность, прятали неведомого зверя, угрожавшего жизни Королева. И он старался выцепить взглядом хоть одну деталь, которая доказала бы ему его пугающую правоту, что зверь — вот он, сидит прямо перед ним, оскалив слюнявую пасть, только он его пока не видит, потому что его собственные глаза берегут его же рассудок от того ужаса, который ему предстоит увидеть…

Королев, с нарастающей паникой, не переставал оглядываться по сторонам. В какой-то момент он заметил, что на стене, прямо перед его носом, висит маленькая железная коробка, с выдавленным рельефом телефонной трубки. Он снял открытый уже замок, поднял трубку и услышал гудки. Подергал рычажок и подул в микрофон — гудки продолжались. Он положил трубку и вновь посмотрел в открытую дверь кабины машиниста — там должна быть рация, или такой же телефон. Преодолевая тошноту от вида крови, он сбросил фуражку машиниста на пол и сел в кресло, жалобно скрипнувшее под весом нового хозяина. Петрович взял узкую пластмассовую трубку с болтавшимся витым проводом, и нажал кнопку вызова, расположенную тут же, под левой рукой, на панели. Где-то на другом конце радиоволны громко щелкнуло, кашлянуло, и, матернувшись по-русски, произнесло:

— Аллё!

Королев снова дунул в микрофон, будто опасался, что кровь попала и туда, и спросил:

— Аллё, кто там?

В трубке зевнуло и почавкало:

— Ты-то кто есть?

— Я — Королев.

— Поздравляю.

— У нас тут чрезвычайная ситуация.

— Не знаю о такой: сигнала не было.

— Вы, разве, не слышали сирены?

— Нет у нас никаких сирен, и, вообще, не мешайте работать.

Королев беспомощно посмотрел на рацию.

— Я вам повторяю: у нас здесь ситуация. Чрезвычайная. Никого нет — я один.

— Ну и радуйся, что ты один…

Через мгновение тот же голос спросил:

— То есть, как один? А где остальные?

— Они все убиты, а машинист пропал, — ответил Королев упавшим голосом.

— Куда пропали, кто убит? — спросил тот. Королев молчал.

— Послушайте, вы сейчас где находитесь? — вновь спросил голос.

— В метро — на перроне, — ответил Петрович, посмотрев в огромное зеркало заднего вида, прикрученное к кабине машиниста.

— Какой номер перрона?

— Не знаю, — ответил Королев, — не помню. Кажется, первый.

На том конце провода зашуршала разворачиваемая бумага.

— Вы там, где лифты? — спросил голос.

— Нет, — ответил Королев, — здесь лифтов нет.

— А, я понял — вы на другом острове.

— Наверное, на другом, — ответил Королев.

— Скажите, вы можете управлять?.. Хотя, о чём это я… Так, ладно, давайте, для начала, я кое-куда смотаюсь, а потом свяжусь с вами, лады?

— Да, понял вас, — ответил Королев и бессильно откинулся на спинку кресла. Вновь, в тревожной тишине, заскрипело сиденье: теранулись друг о друга старые стальные пластины, пружины, болты. Петрович, в который уж раз, с опаской посмотрел в зеркало заднего вида, но изменений там не было.

Он ждал, когда вновь заговорит рация. Это было единственное необходимое для него ожидание, когда от простого разговора с незнакомцем, сидевшем на другом острове, зависела его жизнь. Чем скорее придет от него хоть какой-нибудь ответ, тем быстрее он успокоится. А что потом?

Королев не успел додумать — зашуршала рация. Он нервно нажал кнопку — палец соскользнул. Он снова нажал, на этот раз, стараясь взять себя в руки.

— Аллё, аллё, аллё! — затараторил он, боясь, что навсегда потерял контакт.

— Да здесь я, — ответила трубка спокойным голосом. — Значит так, Королев, я сейчас нахожусь в комнате наблюдения, и по мониторам видно, что в вашем секторе, на моей схеме он обозначен, как «рабочий коридор», есть огромный ангар. На дверях — пометка: «№ 17». Сейчас я вижу, что двери открыты — очевидно, там кто-то есть, или был, не важно. Вам нужно будет дойти до этого помещения и воспользоваться свободной спасательной капсулой, если она есть. На моем плане их четыре штуки — надеюсь, не все успели разобрать. Короче, как войдете, не забудьте надеть на руку часы — они там же, при входе, будут висеть в железном ящике, как ключи от дверей. В часах спрятан маяк, который нужен для вашего обнаружения. Вы меня поняли, аллё?

— Да, я вас понял, — отозвался Королев. — Только зачем мне капсула? — он невольно улыбнулся, чувствуя себя героем фантастических фильмов.

— Чтобы смотаться с этих чертовых островов! — крикнули в рацию. Петровичу вдруг показалось, что там, откуда доносились предупреждающие слова, сидел толстяк. Он, в относительной безопасности, жевал сейчас какой-нибудь бутерброд со свежей португальской ветчиною, привезенной на подводной лодке с материка, попутно глядя в камеры наблюдения и давая инструкции. Его неожиданно потревожили таким сообщением, которого он ни разу в жизни не получал. Теперь же толстяку приходилось принимать решения, от которых зависела жизнь неизвестного ему человека — обыкновенного слесаря третьего разряда… Петрович не успел додумать своих едких мыслей, больше направленных на пробуждение жалости к себе и никак не помогавших ему мыслить здраво. Гнев застилал ему глаза: он хотел встретить этого толстяка, посмотреть на его трясущийся подбородок и сказать ему что-нибудь… что-нибудь отрезвляющее. Нет, не так. Он бы ему сказал, что…

— …или вы хотите посмотреть смерти в лицо? — продолжал орать возбужденный голос. — Я не шучу: у вас, там, действительно, творится не понять что!

— О, я могу тебе поверить, — ответил Королев, чувствуя, как в нем поднимается волна странной ярости на тех, кто допустил эту ситуацию. Ну и на толстяка заодно.

— …и мои мониторы показывают, — вновь завизжал голос, вырвавший Королева из оцепенения, — что там всё в крови, и нет ни одного живого человека, кроме каких-то мелькающих теней: думаю, это очень опасные тени! Поэтому, если не хотите испытывать судьбу, лезьте в капсулу — вас потом кто-нибудь подберет! Всё, пока! — рация замолчала.

«Испугался, что ли?» — подумал Королев. Но в следующую секунду понял, что это был последний живой человек, с которым ему удалось поговорить. И тут вновь взревели сирены. Королев от неожиданности подпрыгнул на месте и закрыл уши. Его мозг лихорадочно бился о стенки черепной коробки, как сумасшедшая птица в клетке. Наконец, он решил, что больше не в силах сопротивляться желанию убраться подальше от этого места. Он посмотрел в сторону выхода