резидента советской разведки Василия Зарубина. В основном она занималась восстановлением связи с законсервированной агентурой.

В ноябре 1942 года В. Зарубин пришел к выводу, что дальнейшее пребывание «Джипси» в США становится для нее опасным, поскольку она продолжала поддерживать регулярную связь со своей семьей и старыми друзьями. Он предложил Центру направить «Джипси» в Мексику.

Объем ее работы в мексиканской столице был весьма большим: курьер, шифровальщик, оперативный работник — все эти обязанности легли на ее женские плечи. Шла война, а нелегальная резидентура разведки в Мехико была малочисленной, и «Джипси» пришлось совмещать все эти функции. Она работала с ценным источником информации, видным мексиканским политическим деятелем, снабжавшим советскую разведку важной политической информацией, а также выполняла другие оперативные поручения резидента и Центра. «Джипси» добросовестно и успешно трудилась в Мексике вплоть до середины 1946 года. Однако работа на износ отразилась на состоянии ее здоровья, и в июле 1946 года Центром было принято решение отозвать «Джипси» в Москву.

Первыми словами Китти Харрис встречавшим ее коллегам по работе были: «Как мне стать гражданкой СССР?». Хотя советское гражданство ей было предоставлено еще в декабре 1937 года, документы, подписанные М.И. Калининым, затерялись, и Китти пришлось вторично подавать заявление. Советское гражданство ей было предоставлено в июне 1947 года. Из Москвы К. Харрис была направлена на постоянное жительство в Ригу, где она работала несколько лет преподавателем английского языка в институте.

Но такая жизнь была Китти Харрис не по душе: она хотела вернуться к активной работе во внешней разведке и направляла одну за другой соответствующие просьбы руководству местных органов госбезопасности. Видимо, подобная настойчивость вызвала негативную реакцию со стороны бериевских приспешников, и 29 октября 1951 г. К. Харрис была арестована МГБ Латвийской ССР «как социально опасный элемент». К сожалению, руководство внешней разведки, которое находилось в Москве, да к тому же к этому времени несколько раз сменившееся, не выступило в ее защиту, так как не было проинформировано республиканскими органами об ее аресте. Никаких традиционных обвинений ей, разумеется, предъявить не смогли. Около двух лет Китти содержалась сначала в тюрьме, а затем в тюремной психиатрической больнице.

22 мая 1953 г. судебно-психиатрическая экспертиза вынесла заключение о том, что К. Харрис практически здорова. Однако ее освобождение из-под стражи произошло не сразу — потребовалось личное ходатайство министра внутренних дел С.Н. Круглова на имя Г.М. Маленкова и Н.С. Хрущева. Лишь 17 февраля 1954 г. Военная коллегия Верховного Суда СССР приняла решение о прекращении дела и освобождении Харрис.

С 1954 года Китти Харрис проживала в Горьком. Ей были предоставлены удобная квартира, интересная работа и достойная пенсия. В этом городе на Волге Китти провела всю оставшуюся жизнь. У нее появились новые друзья из местных жителей. Не забывала старую подругу и Елизавета Зарубина. Стараясь скрасить одинокую жизнь разведчицы-нелегала, которую она когда-то курировала, Зарубина время от времени навещала ее в Горьком.

6 октября 1966 г. Китти Харрис не стало. Ее хоронили торжественно, с почетным караулом. На одном из венков было написано: «Славному патриоту Родины от товарищей по работе». На могиле Китти Харрис ничего не говорилось о ее работе в разведке: в те времена это не было принято.

Она не скопила богатого наследства. После смерти разведчицы остались лишь книги: множество томов на русском и иностранных языках. Сохранился также и маленький кулон на золотой цепочке, подаренный ей Дональдом Маклейном в день ее и своего рождения. На нем написано: «К. от Д. 25.05.37 г.». Этот подарок от человека, которого она любила всю жизнь, Китти бережно хранила до своего последнего дня.

Сын Его Превосходительства

Октябрьская революция 1917 года расколола Россию на два враждующих лагеря. Большевики были вынуждены вести непримиримую борьбу с многочисленными врагами нового государства. После окончания Гражданской войны в России у советской власти не осталось серьезных противников внутри страны. В то же время за границей действовало немало эмигрантских организаций, ставивших своей целью свержение большевистского режима. Лидеры потерпевшего поражение в Гражданской войне белого движения, оказавшись в эмиграции, пытались продолжать борьбу с Советами всеми доступными им способами и средствами. В этом их поддерживали и буржуазные правительства ряда иностранных государств.

В 20-х годах прошлого столетия число эмигрантов — выходцев из России составляло в Европе и Китае более одного миллиона человек. Безусловно, белая эмиграция не была однородной. Часть людей, бежавших за границу из-за страха перед советской властью, не собирались с этой властью бороться. Другие эмигранты, активно сражавшиеся против большевиков на полях Гражданской войны, объединялись за границей в боевые организации, главной целью которых было свержение советской власти в России.

Самой активной и агрессивной организацией белоэмигрантов того времени являлся Русский общевоинский союз (РОВС), созданный генералом Врангелем из офицеров разгромленной Добровольческой армии. Штаб-квартира РОВС находилась в Париже, а филиалы — в ряде европейских городов. Он объединял в своих рядах около 100 тысяч бывших офицеров.

Террор и диверсии являлись главным оружием РОВС в борьбе против советского государства. В Париже, а также в Праге, Софии, Берлине и Варшаве, где имелись филиалы РОВС, готовились боевые группы для заброски на советскую территорию с целью проведения терактов и организации вооруженных выступлений населения. Члены организации активно налаживали связи с контрреволюционным подпольем в России для подготовки восстания.

После смерти генерала Врангеля в 1928 году пост руководителя РОВС занял один из его заместителей — генерал Кутепов. Среди руководителей этой организации он являлся главным сторонником террористической деятельности. В секретной инструкции для боевиков, разработанной генералом Кутеповым, подчеркивалось: «План общей работы представляется в следующем виде — террор против… советских чиновников, а также тех, кто ведет работу по развалу эмиграции».

Публицист и историк С. Вычужанин по этому поводу пишет: «В конце 1929 года генералом Кутеповым было решено активизировать диверсионно-террористическую работу против СССР. Стали готовиться группы офицеров-боевиков, в планы которых входило привлечение к работе абсолютно проверенного бактериолога с целью оборудования своей лаборатории для разведения культур инфекционных болезней (чума, холера, тиф, сибирская язва). Культуры бацилл на территорию СССР предполагалось доставлять в упаковках от духов, одеколона, эссенций, ликеров и др.

Целями терактов должны были служить все областные комитеты ВКП(б), губернские комитеты ВКП(б), партийные школы, войска и органы ОГПУ (у боевиков в наличии был список подобных 75 учреждений в Москве и Ленинграде с точным указанием адресов)».

Естественно, Москва не могла не учитывать потенциальной опасности, исходившей со стороны террористических организаций белой эмиграции и в первую очередь — со стороны РОВС, стратегической целью руководства которого являлось вооруженное выступление против советской власти. В этой