— И на этого засранца я вино дорогое переводил… — удручённо пробурчал начальник стражи.

— Утешься. Я его пил безо всякого удовольствия, делая вид, что оно вкусное. Не хотел обижать хорошего человека… Тем более, что ты так старался мне понравиться!

Замруд неожиданно рассмеялся.

— Так и знал, что Кортинар подкинет нам сюрпризик!

— Двенадцать литров — это не сюрпризик, а расточительство! — горестно произнёс Бурт. — У меня всё подсчитано! Лучшее! Медовое! Пил, гад, как не в себя, и не пьянел почти.

— Совсем не пьянел, — добил я его жадность. — Делал вид. Мне Кортинар что-то в организме улучшил, чтобы не сдох от вливаний во дворце.

— Архимаг может и не то, — согласился лекарь.

— Столько вина… — не унимался охранник, искренне оплакивая каждый мой глоток.

Глядя на его горе, заговорщики рассмеялись.

— Хорошо, Илий. Подумаем, — подытожил разговор Магистр. — Нужно время осмыслить твои слова. Можешь идти.

— Подождите, — не спешил я покидать компанию. — Как я вижу, в случае вашего одобрения, конечно, дальнейшее развитие. Мне тут рассказали, что лучшие ученики могут попасть во дворец. Точнее, лучший. Приберегите моих товарищей и не отправляйте сразу по местам, из которых их прислали. Ипрохана беру на себя. Думаю, что он будет не против, если у Короля шутов появится свита.

— Иди, — повторил лекарь. — Решим, что нужны вы все — переговорим обстоятельно.

Следующие дни я только и делал, что учился и ждал решения заговорщиков. Отдавая всего себя занятиям, чтобы не мучиться от тяжёлых мыслей, умудрился переплюнуть Ручья, одержав первую победу над ним. Сум, поднимаясь с земли и отведя от себя острие моей даги, довольно произнёс:

— А вот это уже — гвардейский уровень. Нелёгкая победа, но ценная… И я сейчас не только про наш поединок говорю. Понял?

Если бы в моей душе могли порхать эти самые «бабочки», то сейчас они бы исполнили самую настоящую помесь лезгинки с гопаком, с переходом в брейк-данс! Понял! Ещё как, понял! Поверили! С трудом, но смог убедить заговорщиков в том, что мои товарищи «не пальцем деланные»! И пусть пока это ничего не значит, но шанс появился! Впервые ощутил себя Человеком! Даже на Земле не было этого состояния. Жил, жрал, насмехался и уходил в себя при любом удобном случае, словно маг бездушный, а сейчас есть ощущение сделанного стоящего дела. Захотелось броситься вначале на шею Суму, а потом с криками поведать всему миру о своём первом достижении. С трудом сдерживая себя, почти равнодушно ответил:

— Не я понял — до вас, наконец-то, дошло. Это радует.

— А чего лыбишься? — поняв моё состояние, усмехнулся Ручей.

— Знаешь, чего мне Фанни говорит, когда с неудобными вопросам пристаю?

— Чего?

— Да пошёл ты!

— Хорошая девушка. Надо запомнить, как с тобой общаться.

Мы оба слегка хохотнули и прервали диалог.

Вечером меня ненавязчиво попросил знакомый охранник, участвовавший в реанимации около колодца, «не сразу ложиться спать». Нормальный мужик. Филь — так его звали, ветеран нескольких войн, в прошлом гвардеец, ушедший из дворцовой стражи вместе с Буртом. Сдаётся мне, что тоже причастен к заговору, но «на подхвате», сильно себя не афишируя.

— Филь, — спросил я его, когда мы шли к знакомому домику начальника стражи, — ты всегда неподалёку. Совпадение или …

— Всё-то ты замечаешь! — довольно оскалился он. — Конечно, совпадение!

— И как впечатление?

— С тобой бы в один ряд против врагов встал легко. Так Бурту «случайно» и сказал.

— А он?

— Он? Это я о тебе могу говорить, а про командира трепаться не следует. Понял?

— Не дурак, хотя одежда и соответствует.

— Вот и не будь им дальше — у тебя хорошо получается.

Внутри возникло чувство, что этим маленьким диалогом приобрёл если не друга, то приятеля, точно.

Молча оставив меня около двери, Филь растворился в темноте, ободряюще хлопнув по плечу.

Всё те же персонажи за столом.

— Мысль рискованная, но стоящая, — начал Замруд, сразу переходя к делу. — «Сырые», конечно, твои друзья, только это уже не наша задача довести их до нужного состояния. Две недели. Старайся, внушай. Вопрос пока не решён — всё зависит от тебя.

— До какой стадии могу быть с ребятами откровенным?

— Ни до какой. Важен настрой каждого — не более того. Помнишь Отбор? Будет похоже. Я своему чутью доверяю. А пока…

— Да, — продолжил за Магистром маг Мениус, — проверять будем. И не только Замруд Лембийский. Все. Если у кого возникнут сомнения, то поедешь назад один.

— Сложно… — честно ответил я.

— Так и вопрос перед нами ты сложный поставил — сразу трёх человек принять по рекомендации неизвестно кого. Тут в одного Короля шутов поверить бы…

Больше говорить было не о чем, и, тихо вернувшись в родную казарму, я лёг, стараясь никого не разбудить.

Несколько дней я жил, постоянно борясь с желанием растрепать всё своим товарищам, но здравый смысл и чувство самосохранения не давали совершить подобной глупости. И вроде всё хорошо, но мне кинули «толстый намёк», что ребятишки пока не готовы морально, и я должен обработать их. Как? Пропагандистских фильмов здесь нет, брошюру «Как стать заговорщиком. Первые шаги оппозиционера» тоже никто не догадался мне всунуть для облегчения жизни. Остаются лишь задушевные разговоры, на которые я не мастак. Да… Тут без пол-литра не разберёшься! Вот с него, пожалуй, и начну!

Вечерком поскрёбся в ставшую почти родной дверь начальника охраны.

— Опять ты?! — сплюнул Бурт вместо радостного приветствия. — Илий, Творцами прошу тебя, если снова…

— Расслабься. Мне вино нужно.

— Вот тебе! — сунул он дулю мне под нос. — Знал бы, что ты, засранец, его переводишь — из старого колодца водой поил! Хоть удовольствие получил бы, глядя на твою скривившуюся морду!

— Не злись. Скажи я, что не пьянею и ваше вино не нравится, то сильно помогло бы это тебе со мной контакты налаживать? Я же понимаю, что приказ сложный ты исполнял — вот и старался облегчить задачу. Кстати, хоть и трезвый, но душой не кривил.

— Двенадцать литров! — не мог успокоиться этот жмот.

— Четырнадцать… Надо ещё два аккуратненько спрятать, возле того брёвнышка у забора, где мы с ребятами вечерами просиживаем. Пришла пора и мне с ними поговорить «по душам».

— Алкоголь среди учеников запрещён! — отрезал Бурт, резко превращаясь в командира.

— Ага! Можно подумать, что ты те двенадцать литров на землю вылил, а не в меня.