Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Окот разражается смехом, и я не совсем уверена, должна ли обидеться или нет.
– Что? Ты не думаешь, что я могу быть тише? Конечно, могу.
Он смеется еще сильнее, его красные глаза блестят.
– Нет, нет. Ты меня неправильно поняла, – говорит он, пытаясь остановить хохот. У него это плохо получается, потому что смех так и рвется наружу. – Я не хочу, чтобы ты была тише. Ты мне нравишься такой, какая есть, возлюбленная моя.
Я выпрямляюсь в кресле.
– О?
Он кивает, его глаза горят.
– Да. Я не ожидал встретить такую, как ты, но мне нравится. Не меняйся.
Я ухмыляюсь.
– Ты пытаешься затащить меня в постель?
Его смех тут же обрывается, и он краснеет.
– Я не… это было не… ты…?
Я встаю, подхожу ближе и забираюсь к нему на колени. Он обнимает меня. Я смотрю вниз.
– Боги, если бы ты был креслом в самолете, то только в частном. Не второй класс. Не бизнес. Даже не первый. Однозначно частный самолет.
Окот хмурится.
– Понятия не имею, что все это значит.
Я отмахиваюсь.
– Мир людей. Главное, что с тобой удобно и просторно.
– А.
– В любом случае, я точно займусь с тобой сексом. Мы сможем одновременно нюхать друг друга и заниматься сексом. Будет эпично, – обещаю я.
Я ухмыляюсь, видя, как он краснеет. Я, Эмили, Купидон, заставляю этого свирепого быка краснеть. Я затаиваю дыхание, не зная, как он отреагирует на следующую часть. Я не хочу, чтобы его чувства были задеты или он начал ревновать.
– Но… сначала мне вроде как нужно подождать, пока генфины не закончат отбор. Ничего?
Большой плюшевый бык утыкается лбом в мой лоб.
– Не волнуйся. Я понимаю.
– Ты не сердишься?
– Ты моя пара, – говорит он, как будто это все объясняет.
Я прикусываю губу в раздумье.
– Ты так говоришь, но это правда так? Что, если я просто очень хорошо пахну? Может, это из-за краски? – Я говорю все это, хмуро глядя на свои розовые руки.
– Это не из-за краски.
– Может, из-за запаха Завесы. Меня ведь не должно здесь быть.
– Ты должна быть здесь. В этом я не сомневаюсь. В этот мир тебя привела судьба.
– Но…
– Не сомневайся. Ламашту сразу чувствуют свою пару, а я почувствовал тебя. Многие из моих сородичей так и не смогли найти свою половинку. Неважно, кто ты. Ты моя.
Я улыбаюсь.
– Хорошо.
Он чмокает меня в макушку, а затем мы оба встаем.
– Итак, Дуру приготовила для тебя отдельную ванну, чтобы ты сегодня подкрасила кожу. Ее скоро доставят.
– Хорошо, это, наверное, хорошо. Цвет немного потускнел.
– Я могу пойти к знакомому стражу и узнать, получится ли еще раз повидаться с генфинами, или просто постою снаружи, пока ты принимаешь ванну, если тебе так будет спокойнее.
– Нет, иди. Я бы хотела снова увидеть парней, если получится.
Раздается стук в дверь, и Окот идет открывать. Двое мальчиков-слуг вносят деревянную лохань, а за ними следом заходят еще полдюжины с ведрами горячей воды. Мне жаль, что им пришлось тащить все сюда. Наверное, им было тяжело.
Окот дает мальчикам несколько монет, а затем закрывает дверь. Он выливает в ванну краситель и снова целует меня в макушку. Кажется, ему нравится так делать.
– Я скоро вернусь. Не открывай дверь никому, кроме Дуру или меня, и не выходи на улицу одна.
– Я буду осторожна, – обещаю я, глядя на исходящую паром воду. Выглядит божественно.
Когда Окот уходит, я захлопываю за ним дверь и раздеваюсь донага. Захожу в ванну, погружаюсь в воду по макушку и жду, пока краска впитается в кожу и волосы.
Горячая вода удивительна. Я отмокаю в воде некоторое время, пока кожа не становится насыщенного цвета фуксии. Потом я выхожу и обсыхаю на воздухе, чтобы краска впиталась как следует, а затем принимаюсь распутывать волосы. Затем я одеваюсь и начинаю уже метаться по домику, но наконец возвращается Окот.
Я все понимаю по его выражению лица.
– Мы не можем пойти к ним, – говорю я удрученно.
Он качает головой.
– Мне очень жаль. Стража, которого я знаю, сегодня не было, и я не хочу рисковать. Слишком много глаз у принца, а я и так не в фаворе, поскольку являюсь личным стражем принцессы Суры.
Я совершенно разбита, но благодарна ему за попытку.
– Ну, и что нам делать весь остаток ночи? Я слишком устала и не усну.
– Я подумал, что мог бы отвести тебя куда-нибудь, где ты сможешь выпустить крылья.
Мои брови взлетают, а по лицу расплывается улыбка.
– Правда? Ты уверен, что это безопасно?
– Я нашел укромное место. И все будут на празднике. Когда мы поднимемся в воздух, никто не увидит нас в ночном небе.
Предвкушение берет верх над сомнениями.
– О, боги, ты действительно полетишь со мной?
– Я надеялся, что да. Если ты согласна.
– Шутишь? Звучит очень весело! Пойдем.
Я хватаю его за руку и тяну к двери. На самом деле он просто проявляет великодушие, поддаваясь, потому что мы оба знаем, что у меня недостаточно сил, чтобы сдвинуть его с места.
Прежде чем мы доходим до двери, я останавливаюсь, и Окот чуть не натыкается на мою спину.
– Что случилось?
Я оглядываю себя и хмурюсь.
– Мой наряд. Если я высвобожу крылья, то порву платье, а у меня их всего два. Дуру побьет меня щеткой, если я его испорчу.
– Хм. – Окот мысленно оглядывает меня с ног до головы, а затем достает из сумки одну из своих рубашек. – Должно подойти. Когда мы доберемся туда, ты можешь переодеться в это.
– Отлично. Пойдем.
Снаружи мы проходим мимо многочисленных домиков. Некоторые из них больше и красивее других, что говорит о более высоком социальном статусе. Самые дальние дома намного меньше. Не более лачужки. Полагаю, там живут слуги.
Фонари заканчиваются вместе с домиками. Тем не менее Окот, не колеблясь, тянет меня вверх по холму, а затем вниз на другую сторону. Я спотыкаюсь и останавливаюсь, чтобы снять туфли.
– Ненавижу эти штуки, – говорю я, сжимая обувь в одной руке, а Окот берет меня за вторую. Босиком ходить удобнее, но я все равно спотыкаюсь.
После того как я спотыкаюсь в седьмой раз, я раздраженно вздыхаю.
– Я знаю, что с равновесием у меня полный швах, но как, черт возьми, ты не спотыкаешься? Кромешная тьма вокруг.
– Я могу видеть в темноте.
Я поворачиваю к нему голову. Хм. Это все объясняет.
Окот выводит нас через холмы на небольшое