«Мама, но ведь я могу видеть тебя, а ты нематериальна!»

«Это потому, что наша любовь навечно соединила нас. Все родители и дети могут контактировать друг с другом в любом измерении. Ты, Македа, смогла поверить в нашу с тобой связь быстрее, чем это мог бы сделать любой другой человек, которому кажется, что его ощущение от присутствия умершего возлюбленного всего лишь плод его воображения. Поэтому они игнорируют реальные сигналы к общению, которые им посылает нематериальный мир».

Соломон посмотрел на меня с беспокойством.

– Почти подошло время для вашего дневного богослужения, – сказал он. – Нам лучше вернуть вас обратно, на территорию дворца.

Его заботливость удивила меня.

В области лба по-прежнему ощущался дискомфорт. Мне продолжали мерещиться цветные огни вокруг всех людей, которых я видела у дверей храма. Вокруг некоторых из них светились неприятные темно-красные огни, заставлявшие мои внутренности сжиматься. Другие же были окружены красивыми синими, зелеными и фиолетовыми цветами, так взволновавшими мое сердце. Казалось, что холодные оттенки успокаивали меня, в то время как теплые цвета раздражали. Я также видела светящиеся фигуры рядом с каждым человеком.

«У каждого ли человека есть архангелы?» – спросила я у мамы.

«У каждого из нас есть ангел-хранитель, – сказала она, – но архангелы работают с каждым, кто просит их об этом».

Бесспорно, мне еще многому предстояло научиться!

Яркий солнечный свет приветствовал меня и царя, когда мы прошли сводчатый вход и спустились по лестнице, у подножия которой нас уже ожидала колесница.

Спускаясь на последнюю ступеньку, я обернулась и увидела, что на меня смотрит Хирам. Он тепло улыбнулся, и мое сердце растаяло. Мне так хотелось поговорить с ним, но пришло время для богослужения, поэтому я ответила ему улыбкой и кивнула в сторону колесницы. Хирам подал знак, что понял меня.

Когда я вернулась во дворец, священники только начали песнопения и обращения к богам. Тамрин и Сарахиль смотрели на меня издалека, и я улыбнулась им. Я делала успехи в невербальной коммуникации!

Во время полуденной церемонии я все время мысленно возвращалась к светящемуся Ковчегу Завета. Я с трудом осознавала все, что происходило во время церемонии, пела и совершала поклоны бессознательно. Было ли возможным то, что существовала сила, более могущественная, чем Альмаках, и все остальные наши божества?

После церемонии Сарахиль, Тамрин и я, все вместе, отправились на обед. Я отметила зеленоватое свечение вокруг Тамрина, а Сарахиль светилась безмятежным бледно-голубым светом, как тончайшие границы небесного горизонта. Я также увидела светящиеся фигуры рядом с ними – это были их ангелы-хранители!

Я смутилась. «Мама! – позвала я ее в своих мыслях. – Я думала, что только у израильтян есть ангелы, поскольку они верят в Адонаи, но я также вижу их рядом с Сарахиль и Тамрином!»

«У каждого человека есть ангелы-хранители, независимо от его духовного пути и веры», – сказала мне мама.

Почему мама была такой умной? «Есть ли ангелы у меня?» – недоумевала я.

«Конечно, дорогая, – сказала она ласковым голосом, нежно гладя меня по волосам. – Но знаешь что? Я беспокоюсь о том, что перегружаю тебя информацией. Для одного дня вполне достаточно. Как насчет обеда?» – Она погладила свой живот. Ведь она наслаждалась едой через меня.

Я засмеялась и вдруг заметила Хирама, стоящего рядом со входом во дворец и смотрящего на меня.

– Хирам! – воскликнула я, обнаруживая свое возбуждение более, чем хотела бы, принимая во внимание тот факт, что мы еще не были с ним знакомы. Я, было, направилась к нему, но Сарахиль, Тамрин и мама остановили меня.

Я пыталась вырваться из рук Тамрина, когда он тащил меня назад. Я была в ярости, мне надоело, что они постоянно меня контролируют, хотя и прекрасно понимала, что их беспокойство продиктовано самыми лучшими намерениями.

Хирам прищурился.

Мое влечение к нему смутило меня, и я усмирила себя, сев отобедать вместе с Тамрином и Сарахиль. Я была уверена, что мы с Хирамом найдем другую возможность встретиться.

Когда я проснулась после дневного сна, я решила прогуляться в уединенном саду, окружавшем гостевые покои, где мы расположились, и там отдохнуть под тенью раскидистого дуба. Молодые побеги ароматных цветов сыпались прямо в скалистый водопад, через который был перекинут деревянный мост.

Служанка, разыскавшая меня, протянула записку от царя Соломона, написанную на идеальном сабейском языке. Соломон просил меня присоединиться к нему в его прогулке на колеснице по парку.

Служанка привела меня к царю; он уже ожидал меня в красивой белой колеснице. Соломон был одет в белую льняную рубашку с длинными рукавами и такие же брюки, через левое плечо к правому бедру его была перекинута пурпурная мантия. Цвет мантии прекрасно оттенял темно-фиолетовые драгоценные камни в короне царя. Прикоснувшись к голове, я убедилась, что моя корона также на своем месте.

Соломон одарил меня приветливой улыбкой, когда я поднялась в колесницу. Помогая взойти в нее, он прикоснулся к моему правому плечу, и я почувствовала волнение, по моему телу пробежали мурашки. Все внутри меня сжалось.

«Все в порядке, дорогая», – успокоила меня мама, пока мы ехали под сводчатым въездом в парк Итан.

Круглые травяные холмики были усыпаны орхидеями всех цветов и оттенков. Побеги ярко-фиолетовых ирисов были густо высажены напротив живых изгородей парка из стелющихся розовых кустов.

Соломон привел меня на зеленую лужайку, где сам расстелил толстый гобеленовый ковер. Присев на него, я смогла расслабиться. Затем, лежа на животе, мы оба, приподнявшись на локтях, стали наблюдать за пухлыми белыми облаками. Резкое движение в дереве над нами привлекло мое внимание. Из густой листвы появилась птица. «У-у-уп, у-уп, уп!» – пела она.

– Удод! – мелодичным голосом Соломон поприветствовал птицу.

Царь вытянул вперед указательный палец правой руки, и птица приземлилась на его перстень. Он склонил голову, как будто слушая птицу, хотя я могла слышать лишь гортанные чирикающие звуки. Соломон закивал головой и сказал:

– Хмм.

Мог ли он на самом деле разговаривать с птицами?

– Удод говорит, что рад снова тебя видеть, – сообщил мне царь в ответ на мои удивленно поднятые брови и пояснил: – Именно он первым рассказал мне о тебе.

Хорошо. Полагаю, если я могла разговаривать с моей невидимой мамой, то было вполне возможно, что кто-то мог общаться и с птицами. Я попросила Соломона продолжать.