А потом я увидел это.

Я увидел его — и, не веря собственным глазам, в одно мгновение отпустил ограждение и соскользнул прямо в глотку чудовищного шторма, который с диким воем терзал содрогающийся каркас «Русалки».

Я не успел еще коснуться воды, когда гигантская волна ударила в борт буровой установки, сломав две опоры, словно спички, а в следующий миг я был уже в море, где меня подхватила и унесла прочь та же самая волна. Я пытался разглядеть в водовороте ветра, тумана и океана «Русалку», но тщетно. Сдавшись, я вложил все оставшиеся силы в борьбу за выживание.

Я мало что помню из того, что было после, по крайней мере, пока меня не подобрали, и даже это не слишком четко. Однако я помню, что, пока я сражался с ледяной водой, меня преследовал жуткий страх, что меня съедят рыбы. Но, насколько я понял, вокруг не оказалось ни одной. Я помню также, что, когда меня втаскивали в шлюпку, море вокруг было ровным, словно блин, и спокойным, словно мельничная запруда.

Окончательно придя в себя, я обнаружил, что лежу в чистой постели в больнице в Бридлингтоне.

Но тогда я воздержался от того, чтобы рассказать самое главное — по той же самой причине, что и Джо Боршовский. Мне не хотелось, чтобы меня сочли сумасшедшим. Что ж, я не сумасшедший, Джонни, но я ни на мгновение не сомневаюсь, что вряд ли ты воспримешь мой рассказ всерьез и что «Сигассо» вряд ли откажется от своей деятельности в Северном море. Однако, по крайней мере, я буду знать, что пытался тебя предупредить.

А теперь вспомни, что говорил Боршовский об огромных неземных существах, спящих в плену под морским дном; о «богах», способных управлять поведением низших созданий, способных подчинять своей воле даже погоду, а потом попробуй объяснить, что я видел, прежде чем оказаться в безумном океане перед тем, как затонула «Русалка».

Это был всего лишь нефтяной фонтан, Джонни, но такой, какого я никогда прежде не видел за всю свою жизнь, и надеюсь, что никогда больше не увижу. Ибо, вместо того, чтобы устремиться к небу сплошной черной колонной, он пульсировал, изливаясь короткими сильными толчками с интервалом примерно в пять секунд — и это была не нефть, Джонни, господи, это была не нефть! Сколько бы я тогда ни выпил, клянусь, я не был пьян, по крайней мере, не настолько пьян, чтобы перестать различать цвета!

Как я уже говорил, старина Боршовский был прав, наверняка прав. Там, внизу, действительно обитало одно из огромных существ-богов, и наш бур вонзился прямо в него!

Чем бы оно ни было, кровь его почти не отличалась от нашей — такая же густая и красная, и сердце его было достаточно мощным, чтобы выбрасывать кровь из пробитой буром раны до самой поверхности!

Представь себе это чудовищное сердце, бьющееся среди камней в морских глубинах! Могли ли мы догадаться, что с самого начала наши приборы работали максимально эффективно и что странные регулярные всплески, которые регистрировал сейсмограф — всего лишь биение гигантского подводного сердца?

Надеюсь, все это служит достаточным обоснованием моей отставки.

Бернард «Понго» Джордан,

Бридлингтон,

Йоркшир.

В традициях множества авторов рассказов о сверхъестественном, писавших до меня (сразу же приходят на ум Э. А. По, Сибери Куинн и Мэнли Уэйд Уэллман), я создал своего собственного «оккультного детектива» в образе Титуса Кроу. Впервые он появился в «Призывающем Тьму» (первый рассказ в данном томе), но ему было суждено пережить новые приключения во многих рассказах (не говоря уже о нескольких романах), которым еще предстояло появиться. «Имя и число» — один из них. Написанный в 1981 году, всего через месяц после моего ухода из армии (после двадцати двух лет службы), он впервые появился в отличном глянцевом англо-итальянском фэнзине Франческо Ковы «Кадат», в выпуске № 5 за июль 1982 года. Рассказ номинировался на Британскую премию фэнтези, которую не завоевал, а его самая последняя публикация состоялась в сборнике издательства «ТОР Букс» «Гарри Киф: Некроскоп, и другие странные герои». Но лучший, по моему мнению, рассказ о Титусе Кроу, «Повелитель червей», можно найти в парном томе к этой книге…

I

Конечно, теперь от Блоун-хауса, просторного бунгало, в котором находил убежище мой дорогой друг и учитель Титус Кроу, разрушенного во время страшного шторма в ночь на 4 октября 1968 года, ничего не осталось, но…

Зная все то, что я знаю, или знал, о Титусе Кроу, возможно, я с легкостью мог бы списать катастрофические события той ночи попросту на мстительную атаку темных сил. И, хотя на самом деле так оно и было, меня не оставляют мысли о том, что события эти значили намного больше, чем могло бы показаться на первый взгляд.

По-видимому, некие силы были спровоцированы нашим с Кроу участием в деятельности Фонда Уилмарта — обширной, величественной и удивительно тайной организации, посвятившей себя обнаружению и уничтожению древнего зла Земли, как внутри, так и вовне самого Человека, в полной уверенности, что Человек — всего лишь мелкий и относительно недавний феномен во Вселенной, знавшей разум, добро и зло на протяжении неизмеримо долгого времени. Темные силы действительно разрушили Блоун-хаус, фактически устранив Титуса Кроу со сцены. Что же касается меня… то я недавно на нее вернулся.

Но после того как я посетил руины старого дома Кроу, все последние годы (может быть, потому, что течение времени столь мало для меня значит?) меня все больше занимает сама природа столь хорошо запомнившегося мне нападения, природа самих всеуничтожающих ветров, которые столь целенаправленно обрушились на дом, сровняв его с землей. Думая о них, я часто мысленно возвращаюсь в еще более отдаленные времена, когда Кроу впервые поведал мне странную историю, случившуюся с мистером Штурмом Магрусером V.

Письмо Кроу, написанное от руки на единственном листе бумаги, на котором еще не высохли чернила, в запечатанном конверте без адреса, доставленном мне водителем такси, было столь же кратким, сколько загадочным, что, впрочем, меня нимало не удивило, ибо подобное было для Кроу делом обычным. Когда Титус Кроу бездельничал, любому, кто желал с ним пообщаться, приходилось долго дожидаться, когда он до этого снизойдет. Но когда он спешил…

Анри,

Приезжай как можно быстрее, полночь вполне устроит. Рассчитываю на то, что ты останешься ночевать. Если ты не ужинал — не страшно, еда тут есть. Я должен кое-что тебе рассказать, а утром мы отправимся на кладбище!

До встречи,

Титус

Проблема с подобными приглашениями заключалась в том, что я никогда не мог от них отказаться! Учитывая, что Кроу был одним из выдающихся оккультистов Лондона, а мой интерес к подобным вещам порой превосходил все границы, да и вообще из-за того, что приглашение было столь кратким, для меня оно прозвучало словно королевский приказ!

Отказавшись от ужина, я написал несколько писем, не терпящих отлагательства, и, заклеив их в конверты и наклеив марки, оставил записку моей экономке миссис Адамс, попросив их отослать и сообщив, что мне нужно срочно отправиться в Блоун-хаус. Несомненно, прочитав этот адрес, она наверняка проворчала бы что-нибудь насчет дурного влияния «этого отвратительного Кроу», поскольку в ее глазах в моем глубоком увлечении темными материями был виноват именно Титус. На самом же деле я, скорее всего, унаследовал его от отца, великого мистика из Нью-Орлеана, Этьен-Лорана де Мариньи.