— Вы, наверно, обронили. Я нашла на медвежьей шкуре.

— А, это, — протянул он руку и вздохнул. — Знал, что он найдётся.

— Решили пробурить скважину?

— Что? — он посмотрел на меня удивлённо.

— Ну, это же эмблема компании «Кит-Бур-Сервис», а они бурят скважины для воды, вернее, правильно говорить «на воду» ...

 И не нахмурься он в этот момент так, что тучи за окном стыдливо разошлись в стороны — куда им несчастным до Алана Арье, — я бы выпалила и остальное: что это логотип компании, в которой мой отец работал последние десять лет. И что он ездил на этой самой машине.

Но он нахмурился, я осеклась.

— Как ты сказала?

— Кит-Бур-Сервис, — повторила я, чувствуя неладное. — Простите, я думала…

— Эта машина сбила мою жену, — свернул он лист и переспросил: — Кит-Бур-Сервис?

Это были его последние слова.

За ним захлопнулась дверь. Я слышала, как он сбежал по лестнице, словно куда-то очень сильно торопился. С кем-то разговаривал по телефону. А потом…

Я понятия не имею, что было потом.

Время остановилось в тот момент, когда до меня дошёл смысл его слов.

Машина, что сбила его жену? Машина, из-за которой погибла его жена?!

Холодный пот тёк у меня по спине, когда я звонила в хоспис.

— Ирина Пална, будьте добры, это очень важно, — тараторила я, — посмотрите, пожалуйста, в папиной медицинской карте есть дата, когда у него случился первый приступ? Когда он потерял сознание. За рулём.

— Господи, господи, пожалуйста, только не десятое июля. Только не десятого июля! — держала я скрещёнными пальцы, всё то время, пока ждала звонка, не сводя глаз с заметки, что прочитала вчера.

«Жена Алана Арье погибла в ночь с десятого на одиннадцатое июля». А отец…

Господи, господи, пожалуйста!

— Десятого июля, Вероника, — прозвучал голос сиделки.

Сердце оборвалось. Перед глазами потемнело. Я словно резко ослепла, оглохла и окоченела в один момент.

— Алло, Ника? Ника, ты меня слышишь? — доносилось до меня словно из другого измерения.

— Да, да, слышу. Спасибо, Ирина Пална, — проговорил безжизненный робот, что сейчас открывал рот вместо меня. — Как папа?

— Без изменений. У тебя всё в порядке? — разволновалась она.

— Да, Ирина Пална, у меня всё хорошо. Просто мне надо идти. Спасибо!

Я отключилась, но всё ещё тупо смотрела в экран.

Господи, помилуй! Отец пытался мне рассказать что произошло в тот день, когда он за рулём потерял сознание.

В тот день, когда погибла Кира.

Господи, папа! Что же?.. Как же?.. Почему же ты?..

Я встала, не в силах лежать. И мерила шагами комнату, пытаясь думать логично.

За день в городе происходит сотни аварий, а вместе с пригородами и того больше. Да мало ли где мог попасть в аварию отец! Он работал по всему региону. Уезжал и за сто, и за двести километров в разных направлениях. Вода нужна везде.

Только почему у Алана Арье именно эта фотография?

Боже. Боже!

Десятое июля. Два года назад. Я открыла календарь.

Если бы я могла хотя бы вспомнить что сама делала в тот день, то может, вспомнила бы куда ездил отец.

А что я могла делать тем летом? Я работала. Подала документы в свой политехнический университет. Каждый день по нескольку раз проверяла сколько ещё поступающих по целевому направлению претендует на одно место. Радовалась своему Джимке, что папа подарил мне весной на день рождения и заодно на окончание школы. И, честно говоря, когда он сказал, что ему стало плохо, я даже не придала этому значения.

Да и он особо не нагнетал. Упомянул вскользь через день или два, что его машина в ремонте. Зацепил то ли ограждение, то ли столб. Я и не уточнила. И то, что это был первый признак болезни, никто из нас тогда и не подумал. Стояла аномальная жара, и мы оба решили, что ему стало плохо из-за неё. Он устал, перегрелся. Это уже потом к осени, после обследования, когда состояние его стало катастрофически ухудшаться, он и вспомнил, что первый обморок у него случился летом. За рулём.

А о том, что он мог сбить женщину, а потом не увидеть её в темноте…

Господи! В темноте!

Меня словно окатили кипятком

В темноте. Ну, конечно! А это значит, что он поехал на какой-то объект ночью. Значит, его вызвали. А вызвали, значит, были проблемы. И его начальник точно должен знать: где и когда возникали проблемы. Иван Тимофеевич! Вот кто знает, где папа разбил машину! Это же рабочая машина. А значит, они и ремонтировали её сами. Директор хозяйственный мужик, серьёзный, наверняка всё перепроверил. В конце концов, это его компания, он всё должен знать. 

Я села на кровать, чувствуя, как колотится сердце. И снова прижала к уху телефон.

— Иван Тимофеевич!..

— Иван Тимофеич? Это я звонил, — поднял я руку, привлекая к себе внимание дородного лысого мужчины, с трудом вылезшего из дорогой машины.

Он кивнул, убирая в карман телефон, захлопнул дверь и направился ко мне, прихрамывая на одну ногу и на ходу отдавая распоряжения.

— Кузьмич, там в Петелькино скальник, сказу заправляйте водовозку шнеки поливать. Что «ага»? У соседей два шнека сломали, один перегрели, тот сломался на следующем объекте. Вася!

Он остановился посреди базы, на въезде которой красовалась огромная голубая эмблема с китом и рекламная надпись «Кит-Бур-Сервис: скважины на воду под ключ», будка охранника, и шлагбаум, за который меня пустили только пешком.

Адрес, телефон и даже имя владельца, уже зная название, выяснить оказалось нетрудно. Там же, на их небольшом сайте можно было ознакомиться с расценками и прочей информацией, которая меня мало интересовала. Я приехал с одной целью: найти джип. А потому не стесняясь осматривался на территории, пока ко мне хромал хозяин.

— Приветствую! — крепко пожал он мою руку и посмотрел на нещадно палящее солнце. — Утро, а уже такая жара.

— Лето, — подтвердил я без особого энтузиазма. Хотя на улице действительно распогодилось. И после двух дней проливных дождей стопроцентная влажность давила.

— Зря вы ехали в такую даль. Я же вам ничего другого не расскажу. Схема у нас одна. Мы так уже сто лет работаем, — вздохнул хозяин.

— И всё же, — растянул я губы в сладенькую улыбочку. — Раз уж я здесь. Понимаете, у меня на участке заповедный лес и мне бы хотелось сохранить его в первозданном виде… — и прочее бла-бла-бла. 

Делился я с озабоченным видом своими опасениями.

— Да что ж мы браконьеры какие, понимаем, — хмыкнул он. — Мы к вам сначала специалиста пришлём. Вы ему всё покажите и расскажите. Он сверит координаты с картой глубины залегания водоносного слоя. Посмотрит с какой стороны к вам заехать. Не будут ли мешать линии электропередач и прочие. Да он лучше меня всё знает, — махнул рукой Иван Тимофеевич. — Потом вам рассчитают и озвучат смету. А потом уже только, если вы дадите добро, к вам и поедет техника.