В следующее мгновение я как зачарованная подошла к этому самому зеркалу, разглядывая себя.

Разглядывать было что… Синяк на скуле, обширный и уже заживающий след от удара на груди, ребра, проступившие настолько, словно я не просто голодала, а за всю зиму ничего съесть не удосужилась. На всем лице остались одни глаза… Именно в этот момент я поняла, что никто меня в источнике не домогался точно. Тут нечего было домогаться. Можно было только «обнять и плакать» как говорила госпожа Иванна, притаскивая на кухню очередное отощавшее животное. И это то, что уже имелось после источника… Я искренне порадовалась, что не видела того, что было «до».

Снова замотавшись в полотенце, посмотрела на левую руку — Ирэнарн оказался прав: исчезнувшая было татуировка сейчас оказалась отчетливо видна, будто ее вообще только что нанесли. Черный, поразительно похожий на Главнокомандующего дракон словно обхватил руку и устроил голову на предплечье, прикрыв глаза. Осторожно проведя по нему пальцами, поняла, что на ощупь рисунок ощущался как кожа, просто моя кожа, никаких неровностей, какие бывают при накалывании татуировок, ничего. Только кожа, моя, на которой было вот это.

И тут над моим левым плечом появилось плоское лицо. Не то чтобы я его заметила, просто снова глянула на себя в зеркало, а оно висит!

Чуть не заорала, остановило меня лишь то, что дух, внимательно рассматривая мою татуировку, чуть присвистнул и задумчиво выдал:

— Да, действительно только длинный рукав.

И улетел обратно к шкафу.

Потрясенно обернувшаяся, я проследила за тем, как дух, а теперь стало очевидно, что вовсе не шкаф, берется за очередное платье. На мой вопросительный взгляд дух отреагировал удивительной информацией:

— У портнихи был, халоне Шаамис, у которой вам, наири Милада, вчера шили все подряд. Взял мерки. За ночь закупил тканей. Тружусь.

Он улетел к шкафу, вернулся оттуда с черной шелковой ночной рубашкой, подлетел и, сказав «старался», нацепил на меня, одновременно утащив полотенце.

Отлетел, перекинув стащенное полотенце через призрачную руку, досадливо покачал головой и сокрушенно произнес:

— Не те мерки. Придется все ушивать.

И улетел обратно в шкаф, одним движением перекинув вещи с кровати туда же и захлопнув дверцы так, словно из-за моего отощания пребывал в жуткой досаде.

Я осталась дрожать в одной шелковой ночной рубашке, которая не теплое полотенце, и в ней было холодно. Особенно стоять на каменном полу.

Неловко потоптавшись, я пошла к постели. Кровать была внушительная, основательная и мощная, в драконьем стиле. И веяло от нее чем-то… вроде ладони Ирэнарна, медленно скользящей вниз по моей руке. И я решила, что даже моим костям лежать в чужой кровати все-таки неприлично.

Подойдя к шкафу, осторожно постучалась.

В ответ — тишина.

Невольно глянула на себя в зеркало — картина стоящей и стучавшейся в шкаф меня говорила явно не в пользу моего психического состояния. Но я все-таки постучалась еще раз.

— Что? — досадливо буркнули оттуда.

— Простите, вы не могли бы помочь мне с одеялом?

Дверца приоткрылась, и из темной щели прозвучало:

— Каким?

— Если можно, то теплым, — попросила я.

Спустя минуту я устроилась в кресле, закутавшись в мягкое, теплое, пуховое одеяло, и заснула, несмотря на все муки совести, чувства стыда, вины и мыслей о том, насколько же страшной видел меня Черный дракон.

* * *

Разбудил меня очень странный диалог:

— Я думаю, это кресло не вписывается в интерьер спальни, — очень тихо произнес, кажется, Ирэнарн.

— Напротив! — так же тихо, практически шепотом, возразил дух. — Посмотрите сами, оно идеально подошло ко всей мебельной композиции.

— Я сказал — кресло убрать. Оба кресла. Диван так же. Стулья… В принципе, тоже рисковать не будем.

— Так, а… тогда только одна кровать останется…

— Идеально! — как-то зло произнес Ирэнарн.

И меня кто-то поднял вместе с одеялом. Сонно приоткрыв глаза, увидела, что поднял меня Главнокомандующий, и в сторону кровати несет тоже он.

— А что вы делаете? — хриплым ото сна голосом недоуменно спросила я.

— Странный вопрос, — саркастично ответил дракон. И как-то раздраженно поинтересовался: — Милада, а как ты думаешь, зачем мужчина в принципе может нести женщину в свою постель?

— Определенно вы меня несете не за этим. — Меня жутко клонило в сон, кажется, я засыпала на ходу… в смысле, на весу.

— Серьезно? — Надо мной, кажется, банально издевались. — И откуда столь любопытное мнение?

— Я видела себя в зеркало, — честно призналась дракону.

— Мм-м, — как-то странно отозвался он. Затем остановился и произнес: — Извини, не совсем понял, поэтому и переспрашиваю: ты стояла и рассматривала себя в зеркале?

Распахнув ресницы, мрачно посмотрела на определенно издевающегося дракона.

— И что ты там разглядела? — невозмутимо продолжил он.

— Синяки, царапины и ссадины, — раздраженно ответила я, собираясь потребовать, чтобы меня отпустили.

— О, милая, ты явно куда-то не туда смотрела, — с ухмылкой протянул Ирэнарн, плавно опуская меня на постель. И, нависнув сверху, продолжил: — Иначе непременно заметила бы эти сияющие глазки, эту нежную кожу, — он провел костяшками пальцев по щеке, — эти манящие губы. — И, склонившись к самым губам, дракон прошептал: — Уверена, что мне стоит продолжить?

— Н-н-нет! — запинаясь, выдохнула я.

— Правильно, — улыбнулся Ирэнарн, — я тоже считаю, что давно пора переходить от слов к гораздо более приятным вещам.

Поцелуй был сладким. Настолько сладким, что ладони, которыми я уперлась в грудь нависающего надо мной дракона, пытаясь оттолкнуть его, почему-то ничего не оттолкнули. Поцелуй был нежным, настолько нежным, что хотелось податься навстречу, чтобы ощутить прикосновение его губ сильнее. И поцелуй был коротким… Потому что в следующее мгновение дракон рывком поднялся, отошел к окну и, упираясь руками в подоконник, тяжело дыша, с какой-то ненавистью посмотрел на Аркалон.

Растерянно прижав одеяло к груди, я села на кровати, не зная, что делать и как вообще…

— Наверное, мне лучше вернуться на кресло, — прошептала я.

— Ты не можешь, — хрипло ответил Ирэнарн.

— Почему? — переспросила я.

— Здесь нет кресла, — нагло солгал дракон.

Я удивленно посмотрела на кресло — кресло удивленно продолжало стоять между вторым и третьим окнами и явно не понимало, что происходит. Ирэнарн, повернув голову, взглянул на меня, проследив за моим взглядом, глянул на кресло… Кресла не стало. Потом не стало второго кресла, трех стульев, дивана. Шкаф спасся — отрастив ножки, он живенько ушагал за дверь и ту после себя осторожненько прикрыл.