- Папеньке надо написать, нельзя так это оставлять!

Мой нянька глядел на меня хмуро. А ведь его это тоже задевает, и он в сердцах может натворить бед... Я шмыгнула носом, отёрла лицо рукавом и, обернувшись, позволила себя обнять.

- Степан, я найду на него управу. И нет, папеньке жаловаться не буду. Не того мы рода, чтобы с такой семьёй тягаться, - отстранившись, я посмотрела в глаза своего учителя, помощника и друга. - Но мы что-нибудь придумаем! Ты веришь?

И я улыбнулась, шмыгнув напоследок носом. Степан ещё с полминуты сверлил меня взглядом, а потом решительно кивнул:

- Верю, хозяй. Уж сейчас ты такое можешь сделать!..

Сказать было проще, чем что-то сделать. Этот поцелуй выбил меня из колеи.

Я тысячу раз пережила мгновенья плена в горячих руках, тысячу раз переиграла эту сцену, то приложив Зуртамского по лицу гаечным ключом, то наговорив ему гадостей, то отдавив ногу.

Но это не помогало. Я никак не могла успокоиться, забывала есть, спать и учиться, то и дело ловя себя на мыслях о тех мгновениях.

Несколько следующих дней были сплошным погружением в себя. Я вздрагивала от резких звуков и старалась лишний раз не выходить из комнаты, а главное - пыталась вымести из головы мысли о мягком прикосновении к моему лицу и полыхнувших жаром губах, о мужском запахе, так и оставшемся со мной. Запахе то ли горящих смолистых поленьев, то ли чего-то ещё - тревожного, горячего, заставляющего то ли сжаться, то ли выгнуться, то ли убежать.

Было... ужасно.

Я корила себя за то, что промедлила, не сообразила вырваться, а потом - сказать чего-нибудь уничижительного. Помогло бы это чувствовать себя сейчас лучше, неизвестно. Но может, хотя бы спокойнее?

Степан не оставлял меня ни на минуту - провожал до аудитории, до столовой, был рядом в лабораториях и мастерских, не отходил ни на шаг, как самая настоящая нянька. И всё заглядывал мне в глаза тревожно, вопросительно.

А я боялась, дрожала, вспоминая то, что произошло. И это мешало думать.

И когда я в очередной раз лежала вечером без сна, снова ощущая мужские губы на своих губах и сжимаясь от ужаса и паники, сказала «хватит!». И принудила себя подумать о том, как заставить этого дубинушку Зуртамского так же сильно бояться и паниковать.

Перебирая идею за идеей, уже окунаясь в сон, я вдруг увидела яркую картинку и засмеялась. Да! Решение есть! И я использую желание этого благородного дуболома против него самого.

- Хозяй? - сонный Степан заглянул ко мне.

Я сорвалась с кровати и бросилась ему на шею.

- Я придумала, Степан! Придумала! - и закружилась по комнате. - Хочешь, расскажу?

- Ты, хозяй, запиши на листочке вот, - он подал мне самодельный блокнотик, что всегда носил с собой как раз для подобных случаев, - а завтра расскажешь, а то сколько уж ночей не спишь спокойно. Отдыхать надо. А то папеньке пожалуюсь!

Я чмокнула Степана в колючую щеку, ни на мгновенье не поверив в эти угрозы, и шмыгнула в постель.

Я не знала, почему Зуртамский так реагировал на меня и что именно во мне его тревожило, но то, что он снова полезет с поцелуями, сомневаться не приходилось. Я слишком хорошо помнила его тяжёлое дыхание, зрачок на всю радужку и полыхнувшие горячим губы, когда они коснулись моих. А раз так, то всё у меня получится!

Восторг от того, что мучивший меня вопрос решился, переплавился в облегчение, и я, наконец, заснула крепко, сладко, как в детстве перед праздником.

Теперь же, когда я защитила себя от посягательств Зуртамского, и остаётся только ждать, когда он шагнёт в расставленные мной силки, было время поразмышлять над этой фразой, в сердцах брошенной Мараей.

Если это то, что я думаю, становится понятной внезапно вспыхнувшая галантность молодого князя. Не то, чтобы он не был вежлив те разы, когда я ради подготовки к балу, ужинала в доме Делегардовых. Но вот его поведение на самом торжественном ужине...

«Не хотите ли попробовать?..», «Что вам подать?..», «Очень рекомендую...» Лёгкие, ничего незначащие прикосновенья, взгляды - острые, изучающие, внимание к моим словам...

Он вёл меня в столовую, и усадили нас рядом. Случайность? Вряд ли. А если ещё вспомнить, что гранд-мэтр говорил что-то такое... Хотя это, право, глупо: мезальянс наследник князя, будущего главы Академии ТехноМагии, уже сейчас довольно сильного теоретика в вопросе безмагических зон и... я? Девчонка, купеческая дочь из глубокой провинции?

Глупость? Откровенная!

Но эти улыбки старого князя, его вечное любование моими работами... Не может же он женить на мне своего сына только из-за моих способностей к технике!

Или может?..

Было о чём подумать.

Она сильно испугалась. И это было как горючий порошок, брошенный в огонь, -взметнувшееся пламя забило дыхание, наполнило чудовищной силой каждое моё движение, а притяжение стало непреодолимым.

Но в её глазах была та решимость, которая навсегда изменила бы наши жизни. А мне вдруг захотелось другого, мне вдруг вспомнилась моя мечта: тонкие руки на моей шее, расслабленные и нежные, взгляд прозрачных голубых глаз насмешливый и соблазнительный, а губы, готовые сказать что-то колючее и сладкое одновременно, тянутся ко мне для поцелуя.

Я едва не зарычал.

И переборол себя, отступил.

Отступил...

Полигону в тот день крепко досталось. Гранд-мэтр даже вызвал к себе. И доложил же ему кто-то о моих ревущих и бьющих наотмашь потоках силы, что перепахали самое дальнее поле вдоль и поперёк, не поленились.

- Студент Зуртамский, что там такое было на дальнем полигоне?

Что ответить старику? Что сам не знаю, что это такое? Что переодетая девчонка угрожала меня ударить, а я отступил?

- Ваше сиятельство, виноват! Накопилось. И императорский бал, и ужин в вашем доме, и переодетая парнем барышня...

Князь хитро прищурился:

- И моя дочь... - пробормотал, будто говоря сам с собой.

- И ваша дочь, - продолжил я по инерции и прикусил язык. А что его дочь? Кокетничала, глазки строила? Да мало ли девиц за моё внимание борются. Что ж теперь, о каждой думать?

-Но-но! - покачал град-мэтр пальцем предупреждающе. - Марая слишком юна, и не стоит строить на её счёт планов.

- Понял. Так точно! Слишком юна! - отрывисто кивнул я, пытаясь скрыть облегчение.

Великие боги механики! Счастье, что не придётся отбиваться от ещё одной навязчивой девицы - её папенька сам позаботится об этом.

- А с полигоном ладно уж. Вы с Ларчи отличились на балу, строго спрашивать не буду, -князь добродушно улыбнулся. - Порадовали, ой порадовали моё сердце! И то, что магией не балуешь в академии, а на полигон идёшь - правильно! Уж лучше так. Иди, Зуртамский, иди.