– Но куда вы так спешите? К мужу?

– Да ведь вас самого жена дома ждет! – вспыхнула Мариша, так как муж ее как раз в данный момент и не ждал вовсе.

– Ах, нет. Сегодня моя супруга посещает собрания дамского клуба.

– Дамского клуба?

– Да, кстати, ваша Тася тоже явилась ко мне оттуда.

– И вы знаете, что это за клуб? – невольно заинтересовалась Мариша.

Знает Толстой, откуда ветер дует? Но мужчина разочаровал ее:

– Никогда там не был. Впрочем, жена мне рассказывала, чем они там занимаются.

– Вот как? Очень интересно!

– Да ничего интересного, – пренебрежительно взмахнул рукой Толстой. – Собирается группа толстых глупых клуш и делится кулинарными и косметическими рецептами. А еще у них есть одна активистка, которая увлекается выращиванием фиалок. Вот уж совсем глупость!

– Очень даже милое хобби.

– Я понимаю, если бы она орхидеи выращивала или селекцию тюльпанов проводила. Но фиалки! Отщипнул один листок и через месяц у тебя целое растение! Промахов не бывает. Никакого азарта!

– Ну, ясное дело, ваше хобби – коллекционировать обманутых женщин куда как увлекательней!

– Я вам уже объяснял, я никого не обманывал. Женщины хотели любви. И я им эту любовь предлагал. Ну а в обмен я брал у них то, что было нужно мне.

– Мы снова несколько отдалились от нашей темы, – заметила Мариша. – Показывайте ваши доказательства, и расстанемся по-хорошему.

– Ну ладно. Упрямая вы женщина! Знаете, мне такие именно и нравятся! Может быть, вы все же подумаете над моим предложением? Честное слово, я не так уж и плох. Просто до сих пор мне встречались исключительно глупые и неинтересные женщины. Жить с такими долго означало бы умереть от скуки. Вот мне и приходилось как-то расцвечивать нашу с ними жизнь. А с вами… с вами бы я был совсем другим!

Мариша только усмехнулась в ответ. А этот Толстой знает толк в обольщении. Как, подлец, умеет подобрать ключик к женскому сердцу. Ты, мол, неповторимая, с тобой я становлюсь другим. Интересно, сколько дурочек во всем мире ежедневно и ежеминутно клюет на эту старую как мир наживку?

Тем временем Толстой, разливаясь соловьем, сноровисто включил проигрыватель. И огромный экран «плазмы» мягко осветился. Перед Маришей замелькали какие-то силуэты. Изображение было нечетким, и кадр к тому же прыгал. Словно съемка производилась с какого-то движущегося объекта. И в объектив попадали случайные лица. Вот официант в форменном фраке, с бабочкой и с подносом в руках. Вот высокая худая женщина в нарядном платье подправляет макияж. Вот какой-то столик и чьи-то мужские ботинки с брюками.

Наконец изображение стало четче. И Мариша с изумлением увидела прямо перед собой Тасю. Это была она, в этом не было ни малейшего сомнения.

– Что это? – прошептала Мариша. – Что это такое?

– Ничего особенного. Запись нашей с ней беседы.

– Вы что, все сняли на камеру? – поразилась Мариша. – Но зачем?

– А я похож на идиота? Разумеется, когда мне предстоит серьезный разговор, я предпочитаю подстраховаться. Знаете, человек во время приватной, как он думает, беседы может выболтать много всего разного интересного. А если даже и нет, то техника сейчас достигла того уровня, когда на досуге смонтировать из невинной беседы вполне пристойный компроматик совсем даже и несложно.

– И где же вы прятали камеру? Судя по всему, она находится у вас в районе четвертого или пятого ребра.

– Совершенно верно.

Мариша окинула взглядом полную фигуру Толстого. Ага! Значок на кармашке его рубашки. Слишком уж он велик для простого украшения. Тот поймал ее взгляд и кивнул:

– Верно! Однако я в вас не ошибся. Как быстро вы ее вычислили! Правда, когда она работала, вы ведь ничего не заметили?

– Не заметила? Так вы и нашу с вами беседу тоже записали? – поразилась Мариша.

– Конечно. А как же иначе?

– Да уж, с вами точно не соскучишься.

– А я что вам говорил!

– А еще вы мне врали, что я для вас особенная. Врун – вот вы кто!

Толстой надулся:

– Не понимаю, чем вы недовольны! Я привел вас в свое холостяцкое жилье, в которое до вас не ступала нога ни одной женщины. Поделился с вами самым сокровенным. Раскрываю перед вами свои маленькие секреты. А вы еще и недовольны!

Мариша наклонилась к кровати и вытянула из-под нее кружевной черный лифчик.

– Ни одна женщина не переступала этот порог? – переспросила она у Толстого, покачивая свой трофей на указательном пальце. – А это тогда тут откуда взялось? Только не надо говорить, что это мое. И что я сама не заметила, как осталась без столь необходимой части одежды.

– Не буду, – покорился Толстой своей участи быть отвергнутым Маришей. – Так мы будем смотреть фильм о нашей с Тасей встрече или как?

– Крутите!

Тася на пленке выглядела куда привлекательней Таси в обычной жизни. То ли у Толстого был талант кинооператора, то ли Тася от природы была потрясающе киногенична. Но так или иначе, а Мариша впервые заметила, насколько красива ее сестра.

Разговор Таси с Толстым не представлял собой ничего интересного. Она убеждала его оставить любовницу и вернуться к законной жене, взывая главным образом к совестливости и чувству долга Толстого. Марише только и оставалось улыбнуться. Взывать к чувству долга этого насквозь аморального субъекта мог только тот, кто совершенно его не знал.

Впрочем, расстались Тася и Толстой вполне по-дружески. Он поклялся ей, что бросит все «глупости» и установит нормальные отношения с законной супругой. А она пообещала, что если он исправится, то она в свою очередь станет держать язык за зубами о его похождениях.

– Потому что нашей основной задачей является вовсе не наказание, как это многие думают, а предотвращение супружеской измены. А если уж таковая все же произошла, то вразумить супругов, постараться укрепить брак и семью.

Сама Мариша, от себя лично, могла бы сказать, что коль уж измена произошла, то ничем ее не исправишь. Простить можно, но забыть предательства нельзя. Рана остается с вами на всю жизнь. И вопрос лишь в том, сможете вы жить с этим или такой паре лучше расстаться навсегда.

Но спокойно подумать на эту тему Мариша не смогла. Мешал ей Толстой, который вился вокруг нее и гнусавил:

– Теперь вы и сами видите, что к исчезновению вашей сестры я не имею ни малейшего отношения. Она была со мной весьма мила. И я в свою очередь тоже ее не разочаровал.

– Да, – вынуждена была признаться Мариша. – А это случайно не ваш знаменитый монтаж? От вас всего можно ожидать.

– Отдайте запись на экспертизу! – оскорбился Толстой. – Куда хотите отдайте. Всюду вам скажут одно: запись подлинная. Да вы и сами посудите, когда бы я успел сделать монтаж? Мы ведь прямо из ресторана приехали ко мне.