Все перевели дыхание.

— Наконец-то хоть что-то определенное появилось, — с облегчением произнес Гуров. — А Кондрашов нам окончательную ясность внесет. Пусть только попробует сослаться на адвокатскую тайну! Геннадий, набери-ка его!

Смирнов мигом нашел нужный номер, позвонил и передал смартфон Гурову.

Лев Иванович представился и проговорил:

— Александр Иванович, к вам за консультацией обращался ваш сосед Илья Павлович Осипов. Скажите, пожалуйста, какого числа это было и что конкретно его интересовало. Предупреждаю сразу, что речь идет о его жизни, поэтому будьте благоразумны.

— Конечно же, я расскажу все, что знаю, но не думаю, что смогу вам чем-то серьезно помочь, — ответил Кондрашов. — Видите ли, из-за своей работы Илье иногда становятся известны неприглядные стороны жизни его пациентов. Но прежде он работал официально и обязан был соблюдать врачебную тайну. Никто никаких претензий к нему иметь не мог. Сейчас Осипов на пенсии, у него другой статус. Он был у меня седьмого числа. Ничего конкретного мне не сказал, но его интересовала триста шестнадцатая статья нашего Уголовного кодекса, увы, весьма несовершенного. Речь в ней идет об укрывательстве преступлений, заранее не обещанном. Как я понял, он сначала сам попытался разобраться в этом вопросе, но не смог, вот и пришел ко мне. Если бы Осипов сообщил мне хоть какие-то подробности, то я, не сомневайтесь, рассказал бы о них вам. Но он просто попросил меня максимально подробно объяснить ему, что это за статья, и я это сделал.

— Что-то в этом духе мы и предполагали. Спасибо вам, Александр Иванович. — Гуров вернул смартфон Смирнову и ответил на безмолвный вопрос окружающих: — Триста шестнадцатая.

— Что и требовалось доказать, — со вздохом проговорил Владимир Николаевич.

— Не понял, это что? — спросил растерянный Павел.

— Не бери в голову, все равно не поймешь, — посоветовал ему Крячко.

— Что ж, будем расчищать рабочее пространство, — решительно сказал Щербаков. — Павел, я сейчас дам тебе человека с машиной. Он отвезет тебя домой, ты соберешь вещи. Потом вы отправитесь в аэропорт, и ты вылетишь в Штаты первым же рейсом. У тебя ведь билет с открытой датой?

— Да, — растерянно ответил тот. — Но…

— Без всяких «но»! — решительно заявил Владимир Николаевич. — Твой отец знал, что делал, когда велел всем вам улететь в Америку. Как бы ты здесь под раздачу не попал.

— Я собирался снять деньги для папы, — напомнил Павел.

— В аэропорту банкоматы есть. Снимешь, отдашь человеку, который будет тебя сопровождать, а он передаст их Геннадию. Можешь не сомневаться, ни цента не пропадет.

Щербаков вызвал по селектору какого-то Рябова. Через несколько минут в кабинет вошел молодой мужчина и выслушал все указания начальства. Потом он и Павел ушли.

— Хоть за него можно теперь не волноваться, — сказал Щербаков.

Гуров поднялся, шагнул, сел напротив Смирнова и очень серьезно сказал:

— Гена, наступили суровые будни! Давай прямо по датам: что, когда и где было. Точка отсчета у нас есть — день, когда Осипов купил книгу о Бехтереве.

— Подожди, я ему кое-что дам, — остановил его Щербаков.

Он снял со стены календарь и отдал его Геннадию, взял со стола несколько листков бумаги, ручку, тоже сел поближе и скомандовал:

— Приступай! А Станислав Васильевич у нас будет конспектировать. — Владимир Николаевич протянул бумагу с ручкой Крячко.

Тот открыл было рот, чтобы ответить по своему обыкновению, что младшенького завсегда обидеть легко, но вовремя понял, что ситуация не та, и прикусил язык.

Смирнов глянул в календарь и начал вспоминать:

— Так. Книгу Илья Павлович купил второго сентября, в пятницу, это точно. В тот день он был у пациентки, Лиды Шаповаловой. Девочка сильно заикается. Дома была только ее бабушка. Мы с ней в зале сидели, а Илья Павлович с девочкой в детской занимался. Ушли мы оттуда где-то в три часа дня. Илья Павлович был в прекрасном настроении — у девочки очевидный прогресс наметился. Он велел мне ехать к Дому книги на Новом Арбате, сказал, что хочет себе на день рождения подарок сделать. Еще смеялся. Мол, вот вам пережиток прошлого, для которого книга — действительно лучший подарок. Я остался в машине, а он вошел внутрь. Его не было часа два, но это еще ничего. Бывало, что Осипов среди книг и по четыре часа проводил. Вышел он из магазина с фирменным пакетом в руках, сел в машину и сказал, чтобы я ехал домой. В салоне радио негромко играло. Обычно Илья Павлович на это внимания не обращал, а в тот раз попросил его выключить. Я на него обернулся, когда мы на светофоре стояли, думал, он книгу листает, вот музыка ему и мешает, хотел еще спросить, о чем она. Он просто сидел, откинувшись, с закрытыми глазами. Я поинтересовался, может, ему нехорошо, а Осипов только рукой махнул. Мол, все в порядке.

— Подожди, — проговорил Щербаков. — У тебя с собой есть фотография Ильи Павловича?

— В смартфоне кое-какие имеются, — ответил Смирнов.

— Найди самую удачную, — попросил его Владимир Николаевич.

Пока Геннадий пролистывал снимки, он подошел к своему столу, нажал кнопку селектора и приказал:

— Капитан Черкасов, ко мне, срочно! Бегом!

Щербаков вернулся к Смирнову, посмотрел на снимок, найденный тем, и кивнул. Подойдет, мол.

Почти тут же раздался стук в дверь. В кабинет вошел запыхавшийся молодой мужчина — значит, действительно бежал.

Владимир Николаевич не дал ему и рта открыть, протянул смартфон и приказал:

— Это фотография Ильи Павловича Осипова. Ее нужно срочно загрузить в ваши компьютеры. Потом возьмешь пару человек и мухой в Дом книги на Новом Арбате. Там изымите все записи с камер наружного и внутреннего наблюдения за второе сентября этого года. Зачем они вам, сам придумаешь. Если будут брыкаться, предупреди, что приедет ОМОН и наведет у них такой порядок, что они и через месяц снова открыться не смогут. В случае малейших затруднений звони мне. Я действительно ОМОН подключу. Получите записи и немедленно обратно. Будете искать на них Осипова. Он там с кем-то встретился и, скорее всего, беседовал. Когда найдете, выясните, кто это и все остальное об этом человеке. Исполнять!

— Есть! — Черкасов выскочил за дверь.

Щербаков вернулся на свое место и приказал Смирнову:

— Продолжай! Теперь ты каждый день будешь по минутам расписывать!

— А чего расписывать? В выходные Илья Павлович и Ирина Дмитриевна дома были. Мы с мамой в субботу на машине за продуктами ездили. В Москву мы с Ильей Павловичем отправились только в понедельник пятого числа, к Григорьевым. Это там, где девушка собаку сбила. Оттуда, никуда не заезжая, домой. Шестого, во вторник, мы были у Потаповых. Та же история, туда и назад. Нет! — вспомнил он. — На обратном пути Илья Павлович спохватился, что свою записную книжку у них оставил.