Когда Галя уходила, Анна Васильевна с сомнением посмотрела ей вслед. Она никак не думала, что эта хорошенькая, модная девушка придёт. Но Галя пришла. Она пришла ровно к восьми часам утра и осталась работать служительницей в попугайнике. Птицы, за которыми она должна была ухаживать, совсем не походили на домашних кур или уток, а в первый же день работы попугаи так оглушили Галю пронзительными криками, что она пришла домой с головной болью.

Сначала Галю в клетку одну не пускали. Её сопровождала старая, опытная служительница — тётя Нюра. Она заходила вместе с Галей в клетку и, пока Галя смотрела, как проводится уборка или кормят попугаев, поясняла:

— Этих не бойся. Как войдёшь, они мигом вверх полезут.

И верно, попугаи, цепляясь за решётку клювом и лапками, быстро карабкались вверх. Когда же служительница ставила им корм и выходила с Галей из клетки, попугаи слезали вниз. Они ловко брали лапкой большие грецкие орехи и легко их разгрызали своим сильным, крючковатым клювом.

Потом тётя Нюра входила с Галей в клетку, где сидели два больших попугая какого-то неопределённого тёмно-голубого цвета и с такими огромными клювами, каких Гале никогда не приходилось видеть.

— Это гиацинтовые ара, — поясняла каждый раз служительница, осторожно заходя в клетку. — И запомни: сюда одна не ходи. Сколько за ними ухаживаю, а они и сейчас меня стараются укусить, уж очень норовистые.

Галя с интересом наблюдала за «норовистыми» птицами. Вместо того чтобы забраться наверх, как это делали другие попугаи, они всячески старались схватить своими огромными клювами служительницу, дёрнуть её за халат или сорвать с головы платок. Такое поведение попугаев Гале даже понравилось. Уж очень энергично они действовали и интересно проявляли своё отношение к людям. Пусть кусались, но зато не висели словно груши на решётке. Гале они так понравились, что ей даже захотелось с ними познакомиться поближе и попытаться приручить этих непокорных птиц. О своём замысле она не сказала тёте Нюре, но с первого же дня старалась лишний раз подойти к клетке гиацинтовых попугаев, поговорить с ними или отдельно угостить чем-нибудь вкусным. Одним словом, делала всё возможное, чтобы привлечь к себе внимание птиц. И нужно сказать, что её старания не пропали даром. Не прошло и недели, как оба гиацинтовых ара стали заметно интересоваться своей молоденькой служительницей.

Наблюдая за ними, Галя заметила, что самец, которого она назвала Кутя, был храбрее и спокойнее своей подружки. Когда Галя совала ему сквозь сетку сахар, он спускался с жёрдочки и смело брал кусочек. Зато самочка — Галя назвала её Ара — была трусливей. Несмотря на все Галины усилия, она ничего не желала брать из её рук. Однако было заметно, что обоим попугаям Галя нравилась, особенно когда она с ними разговаривала. Попугаи тоже что-то бормотали ей в ответ, а Кутя прижимался к решётке и топорщил перья. Но что это означало — сердится он или ласкается, — Галя ещё не знала.

В клетку к гиацинтовым попугаям Галя продолжала ходить только с тётей Нюрой, та её одну никак не пускала.

— Тётя Нюра, можно я сама у них уберу? — не раз спрашивала Галя. — Ведь я уже две недели работаю.

— Рано ещё, не спеши, — отвечала тётя Нюра. — Попугай хоть и птица, а знать её надо. Поработаешь ещё месяц, привыкнешь, а там и сама пойдёшь. Сперва приглядеться нужно.

Однако начать самостоятельно работать Гале пришлось значительно раньше, чем она предполагала сама. Тётя Нюра заболела и на работу не вышла. Конечно, можно было пойти к заведующей и попросить замену, но Гале очень и очень захотелось проверить себя. И вот, вооружившись ведром с водой, тряпкой, ножом и метлой, Галя пошла убирать клетки. Это был первый её самостоятельный день. Пусть в этот день она не очень чисто и долго убирала клетки. Пусть не решилась зайти к гиацинтовым попугаям и с таким опозданием приготовила корм, что все птицы уже возмущённо кричали. Зато на другой день она справилась с работой отлично, но нельзя сказать, что без робости вошла к гиацинтовым попугаям.

Увидев новую служительницу, Кутя и Ара мигом спустились со своей полочки. Они лазали по решётке вокруг Гали и всячески старались её щипнуть. Но Галя не стала их отгонять ни метлой, ни тряпкой. Ласково и спокойно она начала уговаривать птиц не сердиться. И попугаи не тронули Галю. Когда же она, продолжая разговаривать, протянула руку к Аре, та схватила её за палец своим огромным сильным клювом, немного подержала и выпустила. Очевидно, ласковый голос девушки успокоил птиц, и поэтому они её не тронули.

Теперь Галя узнала «ключ» к этим птицам. Оказывается, они любят, когда с ними разговаривают ласково и спокойно. Она ещё чаще и больше стала заниматься с Арой и Кутей и скоро перестала их опасаться.

Познакомившись с гиацинтовыми попугаями, Галя стала к ним заходить теперь всегда одна. Тётя Нюра поправилась и, придя на работу, только удивлялась своей молодой помощнице да потихоньку её похваливала.

— Молодец всё-таки, — говорила она, — ишь как приучила. Небось меня, старую, всё клюнуть норовят, а молодую не трогают.

И на самом деле попугаи к Гале привыкли и совсем её не боялись. Не успевала она войти в клетку и поставить ведро, как оба попугая буквально скатывались вниз. Ара тотчас, зацепившись лапками за край ведра, низко опускала туда голову, доставала тряпку и, что-то довольно бормоча, долго с ней возилась. Потом клювом вытягивала тряпку из воды и лезла вместе с нею на самый верх клетки. Кутя тоже не терял время зря. Он поспешно хватал нож, брал его клювом за деревянную ручку и так же торопливо взбирался наверх, а Гале приходилось очень долго уговаривать попугая отдать опасный предмет. Ведь Кутя мог поранить себя или при резком повороте головы ударить ножом Ару и поранить её.

Однако, несмотря на уговоры. Кутя подолгу не желал расставаться с любимой вещью. При этом он дико кричал, и нередко именно этот крик помогал Гале завладеть ножом. Потому что, забывшись, Кутя открывал клюв, и нож падал.

За своими предметами для уборки Гале уследить было очень трудно. А если она оставляла ведро и нож в другой клетке, то Кутя довольно ловко сбрасывал клювом крючок с дверцы и проникал туда, устраивая панику среди других птиц. Тогда Галя стала запирать дверь на замок, но попугаи тут же переключали своё внимание на метлу и так старательно её общипывали, что к концу уборки оставался один черенок.

Все эти проделки хоть и мешали Гале при уборке, но такое забавное поведение птиц ей нравилось. Она даже перенесла уборку их клетки под самый конец, чтобы побольше находиться со своими любимцами. А как привыкли за это время попугаи к своей новой служительнице! Они даже разрешали ей себя трогать. Особенно Кутя. Он всегда первый подходил к Гале, наклоняя головку и, растопырив пёрышки, всем своим видом просил, чтобы она почесала ему затылок. Галя ласково почёсывала ему пёрышки, а Кутя довольно бормотал и топорщил их ещё больше.

Нередко Кутя забирался к Гале на руки, ловко влезал в карман клювом и вытаскивал лакомства, которые Галя не забывала туда положить. Или занимался ещё тем, что обкусывал все пуговицы на Галином халате, пока она его ласкала.