– Неужели эксперт, который исследовал материал, этого не знает, – пробормотала я.

– Навряд ли он или она настолько глупы, – отозвался Вонифатий, – но иногда зрение затуманивают темные очки.

– Очки? – повторила я. – Солнечные?

– Денежные, – хмыкнул Вонифатий, – вместо стекол у них пачки купюр. Вот сотрудник и ослеп! Может, что-то еще надо?

– Спасибо, есть над чем подумать. Зачем собирают опасных представителей флоры? – спросила я.

– Коллекционеры люди странные, – вздохнул отец Вани, – одного радуют куски мыла, другого книги, третьего – картины. От чего только народ в восторг ни приходит! Пробки от бутылок, пустые сигаретные пачки, одежда знаменитостей, этикетки всех сортов и мастей. Если еще какие-то вопросы по моей теме возникнут, звони. Твоя Киса Ваньку под свое крыло взяла, а я ее матери помогу. Круговорот добра в природе.

Я положила телефон на стол. И тут же раздался тихий звук, на почту примчалось послание кондитера.

Я открыла письмо и углубилась в чтение.

«Многоуважаемая госпожа Ева Лампидус! Выражаю свои соболезнования в связи с кончиной вашего деда Максима Вульф. Сладкое утешение, которое вы хотите поставить на поминальный стол, будет превосходным. Лично я вижу его так! Лошади, украшенные черно-красными попонами, везут гроб с конфетами моей ручной работы. Если эта идея вам приятна, то, получив от вас одобрение, я в тот же секунд отправлю эскиз. Только уточню: кони, повозка, попоны – все съедобно. После того как безутешные родственники съедят трюфели, они могут полакомиться конями и повозкой. Никаких частей из пластика, картона, дерева, дешевых материалов, которые кое-кто включает в прайс за цену настоящего шоколада, в моих художественных изделиях нет! Я не облопошитель своих заказчиков. Как говорят русские: «Жду от вас ответа, как ворона сыр». С уважением беспредельной глубины любви к вам, госпожа Эви Ламбиду. Вечно ваш Алекс, креативная правая нога лучшего шоколатье Парижа».

Сначала на меня напал истерический хохот. Алекс использует одного из переводчиков. Этих программ сейчас в интернете много. Но, к сожалению, не все они хорошо работают, поэтому француз стал правой ногой владельца кондитерской. Электронный толмач перепутал нижнюю и верхнюю конечности. И хорошо, что не мне предстоит оценивать композицию из коней и похоронных дрог со сладким. Можете считать меня женщиной без креативной жилки, но идея лакомиться таким изыском, на мой взгляд, чудовищна.

Я начала тыкать одним пальцем в клавиатуру.

«Многоуважаемый господин Алекс! Вы случайно отправили мне послание, адресованное Еве-Эви Лампидус-Ламбиду. Наверное, она ждет ваше письмо. Я надеюсь увидеть эскиз праздничного торта для моего мужа. Хочется, чтобы бисквит украшала надпись: «С днем рождения, дорогой Макс». Евлампия Романова.

Ответ на мое послание не примчался мигом, как это случалось раньше. То ли Алекс был чем-то занят, то ли он присмирел, поняв, что в очередной раз накосячил. Я успела принять душ, почитать детектив, поговорить с Максом, который улетел в Минск, выключить свет, уютно устроиться под одеялом, прогнать с подушки Фиру, согнать со своей спины Мусю, закрыть глаза и задремать… И тут раздался гудок паровоза.

Звук, леденящий кровь, который сообщает о появлении нового письма, мне установил Николаша со словами:

– Надоело тебе слать письма, а потом узнавать, что ты их не читала, так как не знала о прибытии почты. Вот теперь ты точно услышишь.

Под недовольное ворчание мопсих я встала, открыла ноутбук и увидела ответ Алекса:

«О, госпожа Ивлампия! О, как я расстроен! О, какого дурака бросил ворон ловить! О, эти загадочные русские имена! Вы Ивлампи, а другая заказчица Эвалинора! Компьютер перепутал адреса. Находясь на пятках, выпрашиваю у вас признания моего греха и ниже всех окопов прощения».

Я хихикнула. Может, посоветовать Алексу сменить программу-переводчика? Наверное, он хотел сказать, что стоя на коленях, нижайше просит прощения. И что там дальше?

«Умоляю посмотреть эскиз торта, изо всех своих сил сотворил идею по вашим желаниям. Вечно ваш раб, сгрызенный мышами совести, Алекс».

«Мыши совести» развеселили меня еще больше. Я открыла картинку и обрадовалась. Рисунок, который прилагался к безумному тексту, был хорош: прямоугольной формы высокий бисквит, на нем фруктовый сад: яблони, груши, вишни, кусты смородины. На ветках висят плоды-ягоды, зеленеет трава, в ней сидят зайцы и птицы. Еще есть ель и ворона с куском сыра в клюве, внизу стоит медведь с открытой пастью. Центральная часть сада пуста.

Эскиз сопровождало письмо:

«Объяснение концепта украшения. Это пожелания. Ягоды – пусть денег у вас окажется столько, чтобы не счесть, как смородину. Фрукты – работа. Ей надо быть сладкой для души. Зайцы – плодовитость, много детей, внуков, добрых родственников. Птицы – побольше путешествий. Ворона и медведь. Русская народная сказка. Удача. Медведь получил сыр! На центральной площадке надпись «С днем ангела, Рудольф». Прошу вашей реакции, бодрой критики. Ваш покойник слуга Алекс!»

Я вздохнула. Хорошо, что француз не написал «олень Рудольф». И почему «покойник слуга»? Может, он имел в виду «покорный слуга»?

Я начала зевать, спать хотелось до невозможности, но надо отправить креативщику некоторые поправки. Пришлось в очередной раз воспользоваться клавиатурой.

«Спасибо, господин Алекс! Торт прекрасен. Ваша идея с пожеланиями замечательна. Есть пара мелких поправок. Сыр у вороны отнял не медведь, а лиса, это персонажи басни Крылова, которую у нас в России проходят в школах. На лужайке лучше сделать надпись: «С днем рождения, Макс», фамилию Вульф не указывать. Успеете ли вы изготовить торт к нужной дате? С уважением, Евлампия Романова».

С чувством выполненного долга я захлопнула ноутбук, упала в кровать, закрыла глаза, и тут раздался надрывный звон. Пришлось опять взглянуть на мир. В спальне почему-то было светло, а будильник показывал восемь утра. Ночь пролетела мгновенно. Часы опять зазвонили, я стукнула их ладонью, но звук не стих. Через секунду мне стало понятно, что это телефон, на который сыплются сообщения от Махонина:

«Привет. Тебе надо поехать к Ульяне Марковне, племяннице Надежды Федоровны. Капитонова вместе с дочкой Настей работала у покойных Кашиных. Ульяна служила у Ракитиных, она согласна поговорить», «Ау, отзовись, адрес Ульяны: улица Ларкина, девять, квартира двадцать», «Надеюсь, ты прочитаешь», «Хватит спать», «Ульяна уедет в пятнадцать часов», «Поторопись».

В дверь постучали, потом раздался голос Розы Леопольдовны:

– Лампа, надо обсудить идею!

– Какую? – осведомилась я.

Створка приоткрылась.

– То, что я решила подарить Максу.

Перспектива выслушивать Краузе меня не обрадовала. Я решила действовать с помощью грубой лести: