приютом только для иногородних. <…> В харчевни не ходили тогда угощать друг друга, а угощали дома, и купец лишился бы доброй славы, если подгулял в кабаке или кружале. Пили дома в кругу приятелей, приглашая их на попойку.

Трактирная жизнь в России начала развиваться со времен Петра Великого <…> особенно при построении Петербурга. <…> Иноземцы начали смешиваться с русскими, и все отношения содействовали к распространению и укоренению иноземных обычаев»[456].

Первый «питейный дом» был устроен Петром I для своих приближенных и знатных гостей. Историк города Андрей Богданов называет его «Австерией»[457]. «Австерия была на Санктпетербургской стороне на Троицкой пристани у Петровского мосту. Сия Австерия была торжественная, пред которою Государь Петр Великий отправлял почасту фейерверки и торжества»[458]. Вспоминают это заведение также иностранцы, посетившие Петербург в петровское время: «У самого моста в [Петропавловскую] крепость, слева от входа, расположен наилучший кабак, или пивная, где на счет его царского величества продают вино, карты, пиво, водку и табак, поскольку торговля этим по всей стране принадлежит ему одному»[459], «главный кабак, или большая императорская таверна, стоит по дороге к мосту, ведущему в крепость»[460]. Уже при Петре I в городе работали пивоварни[461], были открыты винные погреба, в которых иностранные и российские купцы торговали «заморскими виноградными напитками»[462].

Трактирные заведения в XVIII веке находились в центре городе, в районе слободы морских служителей. «Адмиралтейская площадь, Невский проспект до Полицейского моста, перекресток Морской и Невского являлись излюбленным местом для трактирщиков. Большинство содержателей трактиров были иностранцы, к этим последним принадлежали и посетители, русский человек, особенно среднего класса, вообще не привык к трактирной жизни, к трактирным обедам»[463].

Для простонародья («подлых людей», как именовался народ в правительственных актах в XVIII веке) предназначались «казенные питейные домы, прежде сего называемые кружалами, в которых продаются в мелкие чарки вино, водка, пиво и мед для простого народа»[464]. Питейные дома размещались в центре города (несмотря на многократные попытки перевести их на окраину), у городских застав при въезде в Петербург, около рынков, гостиных дворов и торговых площадей. В 1746 году было предписано у входа в заведение на специальной доске иметь вывеску «Питейный дом, именуемый казенным», однако многие владельцы предпочитали наименование «Кабак». И только в 1779 году в договор на аренду был включен пункт, обязывающий иметь вывеску «Питейный дом» вместо вывески «Кабак». В царствование Александра I, когда была введена казенная продажа вина, к словам «Питейный дом» присоединили изображение герба – двуглавого орла. У горожан кабак имел свою кличку по фамилии владельца («Чичерин») или места («Мало-Охтинский»); иногда такое прозвание официально закреплялось за заведением, хотя чаще давали прозвища: «Матрешкин питейный дом», «Костыль», «Дункин кабак» и пр.[465]

Следует заметить, что многие топонимы произошли от названий кабаков: Теряева улица – от «Теряева питейного дома»; Барочная улица – от кабака «Барка называемый»; Гулярная улица – от «Гулярного кабака»; Полозова и Шамшева улицы – от «питейных домов», носящих фамилии их владельцев; Поцелуев мост – от кабака «Поцелуй»; Глазов и Кокушкин мосты – от одноименных заведений[466] и т. д.

В Петербурге питейные дома чаще всего располагались в подвалах зданий, стоящих на перекрестке[467], и практически не меняли своего адреса (как и бани), переходя от одного владельца к другому[468].

«По указу Петра в 1724 году в Петербурге было открыто 15 трактиров или гербергов» – специальных заведений, которые должны были «удовлетворить иноземных гостей, нуждавшихся по приезде в Россию прежде всего в пристанище, в постели и в столе»[469].

Согласно указу 1750 года, «ради приезжающих из иностранных государств иноземцев и всякого звания персон и шкиперов и матросов, також и для довольства российских всякого звания людей, кроме подлых и солдатства, быть гербергам и трактирам – в Санкт-Петербурге 25 и в Кронштадте 5, в которых содержат, кто пожелает, квартиры с постелями, столы с кушаньями, кофе, чай, шеколад, бильярд, табак, виноградные вина и водку». В этом указе «мы впервые встречаемся с учреждением, кроме гербергов, трактиров, которые в сущности были полноправны с гербергами и отличались от последних лишь тем, что в них, за небольшим исключением, отсутствовали комнаты с постелями (номера современных гостиниц), тогда как герберги все имели комнаты для ночлега»[470].

Указ 1750 года разделил герберги, в зависимости от уплаты акциза в казну, на пять классов или номеров: «№ 1, в котором герберге содержаны будут квартиры с постелями, столы с кушаньями, кофей, чай, шеколад, бильярд, табак, виноградные вина, французская водка, заморский элбир и легкое полпиво; № 2, кроме стола с кушаньями, все вышеписанное; № 3, кроме квартиры с постелью, все вышеписанное; № 4, кроме квартиры с постелями и стола с кушаньями, все вышеписанное; № 5, одно кофе, чай, шеколад и табак»[471].

Здесь определены будущие формы «трактирных заведений»: гостиницы с рестораном, меблированные комнаты, трактиры, рестораны, кафе.

Первоначально содержателями гербергов были купцы, при Екатерине II трактиры стали сдавать в аренду и мещанам. Количество гербергов и трактиров в Петербурге быстро увеличивалось. Так, например, в 1783 году их было 94, а в 1785‐м – 129[472].

«Со второй половины царствования Екатерины II, – сообщает Булгарин, – когда везде и во всем развилась роскошь, русские трактиры принарядились, изукрасились и сделались, так сказать, лейкою, чрез которую переливалось в чужие руки достояние молодых купчиков и дворянчиков. Прежде, т. е. в старину, русский трактир вмещал в себе все, что только составляет порок от преувеличения, все, что ведет к разврату и разорению. Тут, в одной комнате, плясали с дикими воплями цыганские баядерки, в зале танцевали под звуки немецкой музыки, в боковых комнатах пили насмерть и играли в азартные игры – в горку, гальбе-цвельв, в квинтич, в штос и банк. <…> Но в Петербурге была только тень того, что делалось в Москве. <…> Там трактирная жизнь была в полном разгаре… <…> Император Павел Петрович оказал величайшую услугу общественной нравственности, положив предел этому трактирному беснованию»[473].

Нужно сказать, что безуспешная борьба с азартными карточными играми началась буквально с первых лет существования Петербурга. Уже в 1717 году появилось первое распоряжение о запрещении играть в карты на деньги. Затем подобный указ вышел в 1733 году. Позднее, в указе 1761 года, позволялось играть только «на самые малые суммы в знатных дворянских домах»[474].

Первый загородный трактир «Красный кабачок» появился на Петергофской дороге в 1713 году. Петр I пожаловал дом на тракте «толмачу Семену с правом в нем устроить вольный дом (трактир) по немецкому обычаю и торговать водкой и табаком». Трактир посещался светской публикой, которая проводила там время за картами. По дороге в Петергоф в нем останавливались Петр I, Екатерина II, Александр I и Николай I. Позже, с 1830‐х годов, трактир «славился своими вафлями, музыкой, ледяными горами», в нем устраивались танцевальные вечера; деревянное здание кабачка было разобрано после 1917 года[475].

В начале XIX века на Петергофской дороге владельцы именитых дач стали сдавать свободные помещения под трактиры. На даче «англоманки Дашковой» в 1805 году открылся «Великобританский трактир». А в 1810‐х на Петергофской дороге находились трактиры: «Берлин», «Золотой орел», «Надежда» и – в подражание «Красному кабачку» – «Желтый кабачок» и «Соломенный кабачок»[476].

В. Ф. Тимм. Русская ресторация. Литография. 1843

К этому времени относятся трактиры в Екатерингофе и на Крестовском острове, где наибольшей популярностью пользовались «Немецкий трактир» (хотя его содержал местный купец) и «Русский трактир». «Кроме катания с гор, в трактирах устраивались балы, давались представления фокусниками, играла роговая музыка, пели русские песенники», «кочующие примадонны» исполняли «арии из новейших немецких опер», выступали перед трактирами за скромный заработок труппы бродячих актеров[477]. Рядом с загородными трактирами обязательно сооружались зимние катальные горы, а на Крестовском острове возводились и летние горы.

«В загородных