Так, петляя между домами, она незаметно оказалась в конце деревни у единственного супермаркета. Зашла туда и накупила множество мелочей: упаковку рождественских свечей, рулон туалетной бумаги, кучу батареек для фонарика, пачку салфеток, мыло, шампунь и новую расческу, а также полкилограмма арахисовых казинаки и бутылку местного портвейна.

С набитым до отказа рюкзаком она шла по дороге, решив перед обедом заглянуть в свою комнату и избавиться от ноши.

Над деревней висела тишина, которую изредка нарушало только карканье ворон, поэтому, услышав за спиной урчание автомобильного мотора, Лесли невольно стала прислушиваться. Когда машина приблизилась, Лесли остановилась и обернулась.

Это оказался джип-пикап, кузов которого был полон съемочной аппаратуры и кепок.

— Привет, Лесли! — прокричал, высунувшись из кузова, Колин и забарабанил по крыше кабины.

Джип остановился, и Лесли увидела сидящую за рулем Молли, а рядом с ней — Аманду.

— Всем привет! — ответила Лесли. — На работу или с работы?

Из окна кабины высунулась голова Молли.

— С работы на работу. Сняли рынок, а теперь едем снимать джунгли. Тебя подбросить?

— Спасибо. Мне недалеко, — ответила Лесли.

— А может, хочешь присоединиться к нам? — спросил Колин. — Научу тебя работать за камерой!

— Блестящая мысль, Колин! — донесся из кабины голос Аманды. — Наконец найдем замену нашему вечно отсутствующему романтику — главному оператору!

Колин подмигнул ей.

— Решайся!

Лесли покачала головой.

— К сожалению, не могу. Мои друзья ждут меня к обеду.

— Тогда приходи в джунгли позже! Мы будем там до заката!

— Спасибо.

Джип сорвался с места, и Лесли помахала ему вслед.

За обедом Лесли была подавлена. Фатих и Жан-Поль воздержались от вопроса, куда она пропала утром, но, заметив ее подавленность, решили, что она еще не вполне оправилась от болезни, и отругали ее за то, что она забыла надеть панамку.

Жан-Поль после обеда побежал в аптеку за витаминами для нее, а Фатих уговорил ее вернуться в комнату и отдохнуть.

— Послезавтра в Анджуне фли-маркет и вечеринка, — сообщил он по дороге к дому. — Мы с Жан-Полем собираемся арендовать мотоциклы и отправиться туда на весь день. Если ты будешь хорошей девочкой, мы возьмем тебя с собой.

— Значит, у меня есть целый день, чтобы стать хорошей девочкой! Я даже согласна спать в панамке, только бы не упустить возможность побывать в Анджуне, — ответила она.

Проводив ее и дождавшись Жан-Поля, который вручил ей упаковку витаминов, Фатих строго наказал ей до вечера не выходить из комнаты.

— Он прав, — поддержал его Жан-Поль. — Тебе нужно набраться сил.

Тут Лесли вспомнила о приглашении на съемку.

— Можете сегодня поразвлечься вместо того, чтобы томиться здесь со мной, — предложила она.

— Понятно. — Жан-Поль покосился на Фатиха. — Мы так надоели ей за два дня, что она готова отправить нас подальше. И даже не боится конкуренции. А вдруг мы попадем в «звезды», а, Фатих?

— А что, неплохая идея. Тем более что в их группе есть две симпатичные женщины, — ответил Фатих и подмигнул ему.

Лесли метнула на Фатиха взгляд. Нет, совсем не оттого, что вскипела от ревности. Наоборот, она удивлялась и радовалась, что Фатих так быстро вернулся к жизни.

Она пожелала им весело провести время и проводила теплым взглядом.

Но как только осталась одна, снова впала в отчаяние. Почему все так нелепо и непонятно в ее жизни?

До заката она просидела в комнате, пытаясь отвлечься чтением, но ее мысли все время возвращались к утреннему происшествию. Она часто отрывала взгляд от книги и невольно вспоминала, как почти чужой мужчина прикасался к ее волосам, как любовался ею. Временами она касалась пальцами губ — ей казалось, что тот безрассудный жаркий поцелуй до сих пор горит на ее губах.

На закате Жан-Поль и Фатих вернулись, и они все вместе отправились ужинать. За ужином мужчины изо всех сил старались развлекать ее рассказами о съемках, но она только безучастно кивала и смотрела на океан.

На следующий день, после завтрака, Фатих и Жан-Поль оставили ее на пляже, а сами отправились договариваться насчет аренды мотоциклов. Было еще не очень жарко, и поэтому ее няньки позволили ей часок поваляться на солнце.

— И постарайся не сбежать, — добавил Жан-Поль. — В одиннадцать мы все идем на съемку.

— А что, и для меня нашлась роль? — спросила Лесли.

— Можешь засветиться в роли единственной американской туристки на этом пляже, — сказал Жан-Поль. — Они здесь последний день, и по их словам, кроме тебя, американских туристов в Арамболе больше нет.

А вот и есть, подумала Лесли, почувствовав, как вспыхнули ее щеки. Но, похоже, второй представитель ее страны — большой любитель скрываться по чащам и подглядывать за голыми женщинами. И еще целовать их.

Она лежала, растянувшись на песке, натянув на лицо панамку, когда почувствовала чье-то приближение. Сердце неожиданно забило тревогу. Продолжая лежать, спрятав лицо под панамкой, она каждой клеткой тела знала, что это он.

— Мария, привет!

Она не пошелохнулась.

— Проснись. Ты разве не знаешь, что на солнце спать вредно?

Она снова не отреагировала.

— Продолжаешь злиться? — Последовала долгая пауза. — А что, если искупать тебя?

Не успела Лесли сообразить, что он вполне способен осуществить свою угрозу, как почувствовала, что взлетела над землей. Панамка свалилась, и широко распахнутыми глазами она увидела его улыбающееся лицо. Он нес ее на руках к воде.

— Отпусти меня! — грозно выкрикнула она.

Болтая ногами и извиваясь всем телом, Лесли пыталась вырваться. Но это только заставило его сильнее прижать ее к себе.

— Черт бы тебя побрал, — наконец, обессилев, сказала она и стукнула его кулачком в грудь.

И тут же обмякла. Он прижимал ее к своей горячей, упругой груди, пахнущей солнцем, и ей вдруг захотелось погладить его, положить ему на грудь голову, потереться щекой…

Но он уже вошел в воду и, раскачав ее на руках, безжалостно сбросил. Лесли исчезла в накатившей волне.

— Ну как, остыла? — с детской озорной усмешкой спросил он, когда она вынырнула.

— Остыла. И тебе советую.

Она убрала с лица прядь мокрых волос и пошла к берегу. Он вышел на берег следом за ней, в мокрых, облепивших бедра штанах. Подобрал и отряхнул от песка ее панамку и свою кепку и подошел к ней. Она сидела, обхватив руками колени.

— Вы потеряли шляпу, мадам, — сказал он и напялил на нее панамку.