Прислонившись спиной к пальме и прикрыв глаза, Лесли в очередной раз повисла в паутине сладких любовных грез, когда неподалеку послышались голоса. Она открыла глаза и увидела два луча, идущие ей навстречу. Голоса приблизились: один из них был мужской, другой — женский. Лесли уже собиралась обнаружить себя, как вдруг оба фонарика погасли. У ствола кокоса застыли два силуэта.

Влюбленные, с завистью подумала Лесли. И им, конечно, не до нее. Она невольно прислушалась.

— Я не могу без тебя, слышишь, не могу без твоей любви, — страстно шептал женский голос. — Ты не можешь оставить меня…

— Прости… — Мужчина громко вздохнул. — Но я сам не понимаю, что со мной происходит…

Лесли показалось, что она сошла с ума. Голос мужчины был знакомым. Этот голос сегодня утром на пляже говорил ей, что найдет ее. Это был он. Перепутать этот голос с другим она не могла.

Ей хотелось завыть от отчаяния. Сползти по пальме на землю и зарыться лицом в глину и песок под ногами. А потом куда-то бежать, бежать и ничего не видеть и не слышать. Ее сердце билось так яростно, что она испугалась, что они услышат его удары. Она задыхалась от боли, разрывающей сердце на куски.

— Поцелуй меня, — прошептала женщина.

Лесли невольно подняла глаза и увидела, как его руки легли на плечи женщины. О нет! Ничего этого нет! Это неправда! До боли сжав кулаки, Лесли зажмурила глаза. Потом, чтобы не закричать, укусила себя за кулак. Наконец повернулась и медленно пошла в сторону пляжа.

Плевать, если они увидят ее. Плевать, если он узнает ее. Плевать на весь мир, потому что для Лесли больше не существует мира.

И ей плевать, если она сейчас свалится в яму. Плевать, если напорется на корень и споткнется. Плевать, если умрет.

Непонятно как, ноги вынесли ее из рощи и, заплетаясь, понесли по песку. И тут она наконец споткнулась о собственную ногу и растянулась.

Горячие слезы хлынули из глаз. Раскинув руки, Лесли лежала на песке и горько рыдала.

Она вернулась в дом, опустошенная, с опухшими от слез глазами.

Жан-Полю и Фатиху она собиралась сказать, что упала, ведь по ее лицу они догадались бы, что она плакала.

Но, к ее облегчению, их в доме не было. На террасе она нашла записку:

«Ждем тебя к ужину в „Оазисе“.»

Но ей теперь было совсем не до ужина. Она вошла в комнату, нашла ручку и на обратной стороне их записки написала:

«Поужинала в гордом одиночестве и отправилась на покой. Увидимся завтра. Ваша Лесли».

Оставила записку на террасе, вернулась в комнату, зажгла свечу, разделась и легла в постель.

Глупые слезы снова затопили глаза, и, обняв подушку, она сначала обильно оросила ее, а потом, обессиленная, заснула.

Ее разбудили громкие мужские голоса за дверью ее комнаты.

Кому это вздумалось поднимать с утра шум? Неужели Жан-Поль и Фатих повздорили?

Приподнявшись на локтях, Лесли прислушалась. Жан-Поль что-то горячо доказывал кому-то, но это был не Фатих.

— Сколько раз я могу тебе повторять: здесь живет Лесли, — слышался раздраженный голос Жан-Поля.

— Но она американка? С длинными пепельными волосами? И еще у нее большие синие глаза? — говорил другой.

— Да. А еще стройные ноги и округлая грудь. Но она не Мария.

— Все равно я хочу ее видеть. Я знаю, что это она.

Лесли показалось, что она сходит с ума. Это был он.

— Какой ты упрямый, — сквозь зубы процедил Жан-Поль. — Ты что, не понял, что я не позволю тебе барабанить в ее дверь? Если хочешь увидеть ее, дождись, пока она проснется. И не ори так.

— Но я не могу ждать, как ты не понимаешь?

Лесли стояла под дверью, затаив дыхание. Он нашел ее. Только зачем? Ее охватило трепетное волнение.

— Слушай, может, ты поищешь свою Марию где-нибудь в другом месте? — снова донесся язвительный голос Жан-Поля.

Хороший совет, с горечью подумала Лесли. Пусть лучше поищет ту, которую целовал вчера в роще.

В этот момент послышался скрип соседней двери, а за ним и заспанный голос Фатиха.

— И что это вы, джентльмены, подняли с утра такой шум?

— А вот, великий оператор Эван разыскивает Марию, но при этом пытается вломиться к Лесли, — пояснил ему Жан-Поль.

Что же делать? Лесли в нерешительности застыла. Похоже, он твердо намерен увидеть ее. А она? Сможет ли она устоять перед искушением увидеть его, быть может, в последний раз?

Она натянула одежду и открыла дверь.

Перед дверью стоял он. В своей дурацкой кепке задом наперед и в голубой футболке. Слева от него стоял Жан-Поль, справа — Фатих.

— Что здесь происходит? — спросила она, изо всех сил стараясь унять волнение.

— Добился своего. Заставил девушку чуть свет вскочить с постели, — пробурчал Жан-Поль.

Но он как будто не расслышал.

— Привет, Мария.

— Привет, — сухо ответила она. — Что ты здесь делаешь?

— Как что? Я же сказал, что найду тебя. — Он смотрел на нее так, будто кроме нее вокруг никого уже не было.

— А зачем? — глупо спросила она.

— Хочу пригласить тебя в Анджуну.

— Ты опоздал, приятель. Она едет туда с нами, — быстро вмешался Жан-Поль.

— Правда? — Он удивленно поднял брови.

— Правда, — ответила она.

— И все же, Мария, я бы хотел поговорить с тобой, — настойчивым голосом сказал он.

Она бегло глянула на Жан-Поля. Его лицо было непроницаемо суровым. Потом перевела взгляд на Фатиха. На его лице была улыбка. Он незаметно подмигнул ей.

— О чем? — наконец спросила она.

— Вот именно, о чем? — снова всполошился Жан-Поль.

— О том, что между нами было, — твердо ответил он.

Фраза шокировала не только Лесли. Повисла тишина. Лесли опустила глаза, чувствуя, как горят ее щеки.

Фатих похлопал Жан-Поля по плечу.

— Пойдем, друг. Пусть люди поговорят.

Как только они удалились на террасу, она, не поднимая глаз, распахнула дверь.

— Что ж, входи.

Он вошел в комнату и закрыл за собой дверь. Пытаясь скрыть смущение, она бросилась к кровати и принялась застилать ее.

И тут почувствовала, как его ладони легли ей на плечи. Тяжелые, теплые… Она замерла.

— Оставь. Давай лучше поговорим.

Он усадил ее на кровать и сел рядом. Она отвела глаза и уставилась на пальмы за окном.

— О чем?

— Ну, например, о том… — Он вздохнул. — О том, что сегодня полнолуние.