— Может, всё кончится хорошо, — сказала госпожа Бартолотти.

С тех пор как у неё побывали трое мужчин в голубом, она пала духом. Да и Кити не была так уверена и весела, как изображала. Она была внимательна и когда вечером возвращалась из аптеки, то увидела у подъезда человека в голубом. Он читал газету. Но кто вечером, в сумерках стоит у подъезда и читает газету? Кити показалось это очень подозрительным. А потом, за ужином, госпожа Рузика рассказала:

— Представьте себе, сегодня ко мне приходила инспекторша школьного управления. Спрашивала о Конраде.

Кити от испуга уронила с вилки картошку, и господин Рузик прикрикнул на неё:

— Ешь как следует, дочка!

А госпожа Рузика продолжила.

— Инспекторша хотела узнать адрес отца Конрада.

— Но неизвестно же где он живет! — воскликнула Кити.

И тогда госпожа Рузика заявила, что дала инспекторше адрес господина Эгона.

— Родной отец ему аптекарь или не родной, — сказала она, — а со мной он всегда говорил о Конраде как о сыне!

Теперь Кити выпустила из рук уже вилку. И господин Рузика снова прикрикнул на неё:

— Говорю же тебе, ешь как следует!

Кити подняла вилку с пола и спросила:

— А как эта инспекторша была одета?

И совсем не удивилась, когда мать ответила:

— Ну, я внимательно не приглядывалась, во что-то голубое с серебряными пуговицами.

Сначала Кити хотела сыграть на губной гармошке и все рассказать госпоже Бартолотти. А потом подумала: «Она и так огорчается и все равно ничего не сделает. Действовать можем только мы с Конрадом».

Она решила завтра не идти в школу, а самого утра бежать к Конраду, спасать то, что еще можно спасти. (Кити не любила прогуливать уроки. Не такой был характер. Но она сказала себе: «Чрезвычайные обстоятельства требуют чрезвычайных мер!»)

Ровно в восемь господин Эгон поднял жалюзи. Перед дверью стояла Кити.

— Что это такое, Кити? — тихо сказал господин Эгон. — Нельзя приходить сюда так, чтобы все видели.

— Уже нет смысла прятаться, — ответила девочка. — Посмотрите на телефонную будку. Кто там стоит?

— Человек в голубом комбинезоне, — ответил господин Эгон.

— А кто стоит на трамвайной остановке?

— Женщина в голубой одежде.

— А перед цветочным магазином?

— Человек в голубом костюме.

— А не многовато ли голубого для такого хмурого утра, как вам кажется? — спросила Кити.

Господин Эгон озабоченно кивнул. Кити потянула его внутрь.

— Так что, всё пропало? — опечалился господин Эгон.

— Ничего не пропало, — ответила Кити. — Я сейчас иду к Конраду, и мы начинаем работать по ускоренной программе. Будет небольшой тарарам.

— А мне что делать? — спросил господин Эгон. — Может позвать Берти? Она, по-моему, смелее меня.

Кити похвалила аптекаря за эту мысль. Господин Эгон взял листок бумаги и написал на нем: «Берточка, нависла страшная опасность! Немедленно приходи!».

Он сложил листок вчетверо. Перед аптекой дворничиха подметала тротуар.

— Госпожа Шнурпфайль! — позвал господин Эгон из дверей аптеки. — Вы не были бы так любезны отнести это письмо госпоже Бартолотти?

Госпожа Шнурпфайль согласилась и взяла письмо.

— Только не отдавайте его человеку в голубом, если он подойдет к вам, — попросил господин Эгон.

— Можете на меня положиться, — сказала дворничиха и вперевалку двинулась к дому, где жила госпожа Бартолотти.

Господин Эгон и Кити смотрели ей вслед. Дворничиха проходила мимо трамвайной остановки и женщины в голубом.

— Она отберет у неё письмо! — испугался господин Эгон.

Женщина в голубом и правда схватила дворничиху за руку. Но госпожа Шнурпфайль треснула её метлой по голове, да еще и заорала:

— Караул, спасите!

Женщина в голубом бросилась наутёк.

— Записка осталась у дворничихи, — удовлетворенно сказала Кити и направилась через три комнаты к винтовой лестнице.

Конрад в этот момент стоял под душем в ванной комнате. Он обрадовался, что Кити пришла так рано.

С тех пор как он под руководством Кити начал переучиваться, ему расхотелось сидеть над томами энциклопедии.

— Конрад, они узнали, где ты, — сказала Кити. — У тебя есть еще последний шанс!

— Ну, так за работу! — крикнул Конрад. Он горел желанием переучиваться.

В половине девятого Берти Бартолотти пришла в аптеку. Сегодня у неё было еще больше косметики на лице, к тому же она оделась в штаны сиреневого цвета и в желтую кофту. Пока господин Эгон отпускал за прилавком лекарства, она делала вид, что вытирает пыль. Она обмахивала изнутри окно и следила за людьми в голубом. Того, что стоял у телефонной будки, она узнала. Это был человек с тонким голосом. А у цветочного магазина караулил человек со средним голосом. А на углу читал газету человек с толстым голосом. Всего госпожа Бартолотти насчитала вблизи аптеки семь особ в голубом.

В девять часов женщина в голубом, которая стояла на трамвайной остановке, перешла улицу и зашла в аптеку.

— Что вы хотели? — спросил господин Эгон дрожащим голосом.

Женщина подала ему рецепт на лекарства, которых у господина Эгона не было в запасе, потому что их очень редко спрашивали.

— Но я могу их заказать, — сказал он.

— Так закажите, пожалуйста, — сказала женщина в голубом и изумленно подняла глаза к потолку, потому что все люстры в аптеке ходили ходуном.

Господин Эгон позвонил в аптечный пункт срочного обслуживания. Там пообещали прислать лекарства через два часа.

— Когда вы придете через два часа, лекарства будут уже готовы, — сказал господин Эгон.

Но женщина в голубом не захотела уходить из аптеки. Она заявила, что лучше подождет здесь, и села на лавочку, удивленно поглядывая то на люстру, то на пузырьки, которые тоже начали раскачиваться и звенеть.

В четверть десятого в аптеку зашел человек в голубом, тоже подал рецепт на редкие лекарства и тоже захотел подождать. Он сел на лавку рядом с женщиной в голубом и удивленно уставился на мокрое пятно на потолке, которое все росло и темнело. (Над аптекой была спальня господина Эгона, и Конрад учился там поливать водой ковер).

В десять часов пришла дворничиха, страшно взволнованная.

— Господин Эгон, вы только представьте себе: в подъезде стоят два человека в голубом, во дворе возле контейнера с мусором тоже двое, тоже в голубом, и я никак не могу прогнать их оттуда! — сказала она.

— Нас окружили! — прошептала госпожа Бартолотти.