белом струящемся платье с младенцем на груди. Мягкие волны её светлых волос ниспадали до пояса. Глаза её были небесно-голубыми, губы — как пунцовый бутон розы. Кожа казалась сливочного оттенка, но с легчайшей россыпью веснушек на плечах и на носу. Ещё один ребёнок спал на кресле, прильнув к ней, и она гладила его — или её — льняные волосы своими длинными пальцами. Я заметила, какие короткие у неё ногти. Это были руки матери, мягкие, но приученные к труду. Она улыбнулась нам и мягко проговорила:

— Я Геката. Я ждала вас обоих. Приветствую вас.

— С-с-спасибо, — запинаясь, ответила я.

Теперь, в этой уютной комнате, которая выглядела как чья-то роскошная гостиная, я не знала, что сказать.

— Нас прислал Джонатан, — по-моему, Эди произнёс это очень уверенно.

Я была совершенно околдована этой женщиной. В ней было что-то напоминавшее мне маму, но я не смогла бы сказать, что именно. Она не была похожа на маму внешне, и голос у неё был другой. Скорее от неё исходило такое же ощущение. Вокруг неё, разумеется, не было никакого цветного сияния, но и большинство из тех, кто уже встречался нам в этом измерении, тоже были без этого сияния.

— Ах да, Джонатан, — при этом имени она снова улыбнулась. — Он сказал, чтобы я ожидала вас. Но, полагаю, здесь кого-то не хватает. Должен быть ещё один ребёнок. Вас должно быть трое.

— Вы про мою сестру? — спросила я.

— Да. Лоис. В следующий раз она придёт, верно?

— Эм-м… да, хорошо, я обещала ей, что она сможет пойти. Но сегодня это было бы немного сложно.

— Что ж, приведи её на следующей неделе. На Хеллоуин. Она будет нам нужна. В ней есть сила, которая нам необходима.

Я молча прикинула, уж не о газах ли Лоис говорила Геката, но отбросила эту мысль.

— Вам известно, почему вы здесь, дети? — Геката не отводила от нас своих ясных глаз, и при виде её ласкового лица ты чувствовал, что можешь рассказать ей всё.

Я знала, почему мы здесь. Джонатан сказал, что Геката может объяснить нам, куда пропала Филлис. Но я не знала, как задать ей этот вопрос, к тому же я немного перед ней робела.

— Позвольте мне начать с рассказа о том, для чего здесь я, — вновь нарушила молчание Геката. — Полагаю, вы слышали о ПОЗАД?

Мы кивнули.

— Как вам известно, наша милая Филлис, как и её коллеги Франческа, Викториус и Беовульф, играет важную роль в том, чтобы отслеживать и предотвращать новые атаки на людей Британии со стороны тех, кто называет себя Отродьями. Их предводитель — человек по имени Мел Вайн. Он потомок Джона Родда, торговца, с которого началась вся эта нелепая история. Он же собрал эту шайку — отчасти ради того, чтобы попытаться возобновить столкновения, что были между его двоюродным прапрапрадедом Джоном и так называемыми колдунами из Пендл-Хилл, которых он считал виновными в своих проблемах. А отчасти потому, что Мел отличался весьма искажённым взглядом на любовь — возможно, благодаря безрассудным поступкам его родителей, разрушавшим всё, что любил он. Итак, он начал повсеместно сеять хаос и несчастье. Где есть любовь, туда Мел и его последователи хотят принести ненависть.

— Что же натворили его родители, чтобы он накопил в себе столько ненависти? — озадаченно спросила я.

— Сейчас это не имеет для вас большого значения, — промолвила Геката, взмахнув рукой и словно отметая этот вопрос. — Что вам нужно знать, так это что Филлис пропала во время выполнения одного из таких заданий. Я здесь лишь для того, чтобы восстановить порядок. Я известна как Геката, повелительница Перекрёстков, сходящихся путей. В моих силах увидеть, откуда вы, где вы сейчас и куда отправитесь после. Розмари, твоя мать — Страж Портала, и будет очень правильно, если именно ты, обнаружив его, возьмёшься за поиски Филлис. Сила числа «три» очень важна для магии — вот почему Эди и твоя сестра должны присоединиться к тебе. Вы трое объедините свои умения, чтобы достигнуть цели и восстановить равновесие. И всё снова будет хорошо. До следующего раза, — последние слова она произнесла чуть слышно.

Я толком не слушала, потому что всё ещё пыталась привыкнуть к мысли, что Фрэнсис на самом деле зовут Франческой, дядю Вика — Викториусом, а имя мистера Фоггерти — Беовульф.

— Как же мы справимся с этой задачей, Геката? — Пока Эди говорил, я смотрела на него, и мне показалось, что он словно в полусне. Его взгляд был полностью прикован к Гекате, а лицо приняло очень важный и серьёзный вид. Мне даже стало смешно.

Внезапно я резко осознала серьёзность положения. Поиски Филлис не будут похожи на прогулку в парке. Если Мел Вайн и его приспешники по-прежнему намерены чинить беспорядки, дело может стать опасным. Кроме того, если Филлис заблудилась и не может найти дорогу домой, то как же сможем мы?

— Эй, погодите минутку! — я подняла руку. — Это уж чересчур быстро. Вы же знаете, что мы с Эди не волшебники. И Лоис тоже. У нас нет никаких особых талантов. Эди смог доставить нас сюда просто потому, что он гений математики. Мы обычные любопытные дети, которым нравится что-то разведывать. Мы бы с удовольствием помогли и всё такое, но я не уверена, что мы способны сделать это сами. Пойдём, Эди, — я схватила его за руку и потащила обратно к двери. Вдруг в комнате погас свет.

— Стой где стоишь, — сзади донёсся очень хриплый, низкий голос. Свет зажёгся вновь, и мы повернулись. Лучше бы мы этого не делали. Геката исчезла. Младенец исчез. Спящий ребёнок тоже исчез.

На их месте появилась горбатая старуха в чёрном с совой на плече. Она глядела на нас маленькими, как изюмины, глазками самого синего из всех синих оттенков, какой вы когда-либо видели. Нос у неё был крючком, волосы тонкие, седые, на лице россыпь бородавок. Я даже разглядела волоски, торчащие из самой крупной бородавки у неё на щеке. Её корявые, узловатые пальцы указывали на нас, и она подзывала нас подойти поближе.

Мне так не хотелось этого делать: а) а вдруг от неё плохо пахнет; б) мне было страшно. Она описала маленький кружок указательным пальцем, тем самым, которым манила нас, а затем согнула руку и потянула на себя, будто подтягивая нас на верёвке. И всё это время она не переставала посмеиваться. Это было поразительно — мы стали медленно приближаться к ней, хотя все мои природные инстинкты пытались остановить меня, чтобы я смогла развернуться и сбежать.