— Кенни. Прямо за твоей спиной, — ответил я, сам не спуская глаз с сгущающейся темноты.

Вячик взвизгнул, выпрыгнул из ванны, по дороге буквально забросив меня на стиральную машинку и чуть не выбив пузом дверь. Открыв дверь и вывалившись в слабоосвещенный коридор, он обернулся и как ковбой револьвер, выхватил смартфон. Включил фонарик и направил его внутрь ванной комнаты. Сходства с ковбоем добавлял стакан с виски в его руке. Собственно, на этом сходство и исчерпывалось. Вячик отхлебнул виски и хрипло сказал:

— Ну давай, вылазь на свет. Хочу посмотреть на тебя, Кенни.

В яркий луч света высунулась когтистая, проволочная лапа. И, против моего ожидания не развеялась.

— Убери, ему все равно больно, — попросил я.

Вячик направил фонарик себе под ноги. И отошел в комнату, где тусклым красным светом горело изображение дров в электрическом камине. И уже там выключил телефон. И сказал:

— Ладно. Сука. Хера ли делать. Пусть заходит. Жрать он хочет?

— Никогда не откажется, но ему это не сильно надо, — сказал я, прислушавшись к своим ощущениям. — Обойдется.

— Откуда он здесь? — спросил Вячик.

— Походу через вентиляцию с крыши пролез. Протек, точнее.

— А на крыше он откуда? Они же света боятся! — все никак не мог успокоиться Вячик. Может, это потому, что Кенни начал вылезать из ванны. Он вполне сформировался и был куда крупнее чем в первый раз, когда я его увидел. Выглядел он капец зловеще. Я поторопился занять место между ним и Вячиком. Я успокаивающе поднял руку по направлению к Кенни. Тот, царапая когтями по ламинат подошел ближе. И сложился рядом со мной темной кучей.

— Я же говорил, я его ночью у холодильника на работе застукал. Там свет от фонарей с окна был.

— Ультрафиолет. Он как вампир, только солнечного света боится. Не искусственного, — Вячик тяжело вздохнул, отпустил штору, которую видимо готовился распахнуть, если что пойдет не так. На подрагивающих ногах подошел поближе и плюхнулся в кресло у камина. Я тоже присел. Подальше, на диван. Кенни переполз ко мне.

— Я аж протрезвел, — обиженно сказал Вячик, не отрывая взгляда от Кенни.

— Я тоже, — сказал я. — Он, кстати, к тебе не агрессивен. Вообще.

— А вообще он агрессивен? — поднял брови Вячик. В конце фразы его голос сорвался и дал петуха.

— Обычно нет, только если мне угрожает опасность, — осторожно ответил я. Должны же у меня остаться хоть какие-то секреты. — Но тебя он вообще не воспринимает как чужого. При чужых он бы не показался.

— Он летать умеет? — вдруг спросил Вячик. — Как он сюда добрался с твоей хаты?!

— Не знаю, — ответил я.

— Подожди тут минуту, — Вячеслав решительно выпил остатки виски, встал и ушел. Впрочем, вернулся он довольно быстро. С большим туристическим чемоданом на колесиках. С твердым пластиковым кожухом. Раскрыл его и сказал. — Пусть сюда лезет. И вы Серж, извольте облачаться. Дело у меня для вас есть. Обоих.

Глава 12. Темные дворы

— И рухнул мир напополам, бежит разлом… Чо-та, чо-та, чо-та там… Осла с бобром! — напевал Вячеслав, бодро шагая впереди меня. Если бы мне надо было пытать Гитлера, но при этом нельзя было к нему прикасаться, я бы попросил Вячика ему спеть. Вячеслав не то, чтобы перевирал мелодию. Перевирал он слова. Мелодию он цинично и жестоко извращал, убивая всю гармонию и превращая в чистый, отталкивающий хаос, противный всему обладающему способностью слышать.

— Вячик! — не выдержал я. Очень хотелось крикнуть “заткнись”, но не хотелось лишний раз обижать человека на ровном месте. — Не тяни интригу, Агата Кристи! Что ты там задумал учудить? Я сейчас домой пойду!

— Не сможешь. Ты только что сравнил меня с легендарной рок-группой. А я даже такт не начал отбивать. Добавим ритма, — Вячик неуклюже задёргался и начал хлопать себя по бедру. — Пица залепила турбину самолета, ту-ду-ту-ту… Блин, надо было пожрать нормально перед выходом. О, у меня шавуха же есть, которую я для тебя купил.

Он притормозил и начал копаться в рюкзаке.

— Я сравнил тебя с английской старушкой. Из-за склонности лить воду в тексте, вместо того чтобы перейти к делу. Ну еще ты похоже поешь и двигаешься, — Вячик протянул мне измятый кулек. Видимо, с шавухой. Опознать в этом комке конкретный вид фастфуда я затруднялся. — Нет, спасибо.

— Ну и ладно, сам съем. Сережа, но не на улице же мне тебе всё рассказывать? Сейчас. Ща только пивасик возьмем, в падик сядем, и я тебе все выложу. С прибором… — продолжал куражиться Вячик. Стоп. Пиво, падик… Что?

— Эм… — сказал я. “Эммм…” подумалось в моей голове. Ну не самое обычное времяпрепровождение в нашей компании, пиво в падиках пить. К тому же, на улице уже было темно. И холодно. Вячик почуял, что я действительно готов развернуться и пойти домой, прочь от его странных идей. Он остановился. Обернулся. Положил руку мне на плечо. И проникновенно сказал.

— Траст ми. Ай эм сисадмин! — и зашагал вперед, вполне уверенный, что этого достаточно. Самое странное, что он оказался прав. Я побрел за ним.

— Нет, это ты доверься мне. Это я же инженер. В оригинале было траст ми, айм инженер! — пробухтел я недовольно.

Впрочем, бухтел я ему в спину и негромко. Все же умеет он тянуть интригу, подлец.

Минут через десять, когда мы действительно купили пиво, все же мы, к счастью, не пошли в подъезд. Уселись на самодельную лавочку во дворе. Это был еще советский двор, лампочки над подъездами едва разгоняли густые тени заросшего старыми деревьями тесного пространства. Лавочка, зажатая с одной стороны глухой, без окон, стороной советской пятиэтажки, а с другой домиком подстанции, была дополнительно укрыта кустами и гаражами. Само по себе местечко было темное и не просматриваемое. Зато изнутри можно было видеть почти все подходы.

Вячик достал две банки пива, открыл, поставил на лавочку. полюбовался, поправил. Потом достал пластиковую бутылочку алоэ вера с клюквой. Это он себе. Мне досталась банка кваса. Мы выпили. Вячик показал на виднеющуюся через один дом бетонную коробку.

— "Падик", это подъезд, Вячеслав, — сказал я.

— Да? — отозвался он, с набитым ртом. Он лихорадочно дожевывал шаурму. — Ладно, тогда потусим на флете.

— Флет, это квартира. Вячеслав, вы вообще не в теме сеттинга реальной жизни, не так ли? А еще вы омерзительно обляпались, — я начал раздражаться. Давно заметил, что всегда начинаю на Вы говорить, когда злюсь. Не знаю почему.

— Да сейчас, сейчас! — замахал руками Вячик. И в самом деле, он запихал остатки еды в рот, капая себе