Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Разговор с отцом вчера вечером привел к спору. Я и забыла, когда мы в последний раз ссорились, он высказался достаточно резко в адрес Ярослава, да и ситуация с мужем ему не нравится категорически, настаивал, чтобы я постаралась отвязаться от своего сопровождения, как можно деликатнее и ловчее, не привлекая внимания.
В конце концов отец повел маму на регистрацию, предварительно проведя для меня подробный инструктаж. Пришлось запереться в ванной, чтобы меня не было слышно в коридоре. На этом тоже настоял папа. Сейчас важно, сказал он, делать все как он говорит. Этот Ярослав не так прост, как мне кажется.
В машине Яр достает ноутбук.
— Прости, нужно решить пару неотложных дел, — дарит он извиняющуюся улыбку, цепляет очки на нос и погружается в чтение каких-то документов.
Такого делового сосредоточенного Яра я еще не видела. С любопытством изучаю его профиль. А ему идут очки. Они дарят его внешности строгость, которой не заметишь в обычной жизни.
Закономерно боюсь, что Яру перепадет, если он пойдет со мной. И всю дорогу думаю, как заставить его остаться в машине. И когда мы подъезжаем к парковке у офисного центра, у меня все еще ноль идей, как это сделать.
Невольно Яр сам мне помогает. Он не отрывается от ноута даже когда мы останавливаемся на парковке. Удивительно, что водитель нашел место, в будний день слегка затруднительно это сделать.
Ярослав с трудом отрывается от своих документов. Прошу остаться, положив Яру ладошку на грудь поверх сердца. Не знаю какие слова подобрать, но они сами льются из меня ладным потоком. Кажется Яр и сам рад остается в машине, но посылает двоих секьюрити «для моей безопасности».
На входе у турникета возникает проблемка, пропуска у меня с собой нет и я свободно прохожу через преграду, потому что охранник меня хорошо знает. Я часто забегаю по делам без пропуска, и охранник закрывает на это глаза. И даже подсобляет, открывая вертушку, а вот мое сопровождение он не знает и не хочет пропускать.
В принципе и вертушку, и рамку металлоискателя можно перескочить, перепрыгнув первое и пройдя второе, но моя охрана по всей видимости интеллигентная и начинает мирные переговоры.
Я тоже подхожу к посту, чтобы переговорить с охраной, но упертый охранник, заладил — нельзя и все, хоть ты тресни. Даме можно, а мужчинам без пропуска нельзя. Пишите пропуск на имя своей организации — тогда пожалуйста.
Я пожимаю плечами, видно и вправду придется идти за пропуск для этих двоих и отправить с ним сюда помощницу.
У лифтов немного мешкаю, оба лифта заняты и судя по цифрам курсируют между верхними этажами и не собираются спускаться.
Боюсь это может затянуться надолго. Хочу позвонить помощнице, чтобы выписала и спустила пропуск. Даже набираю номер. Идут гудки, когда, наконец, соседний лифт спускается, створки открываются, но из кабинки никто не выходит. Спешу туда чтобы заскочить внутрь, но застываю перед раскрытыми дверьми. Я удивляюсь тому кого застаю там.
Внутри, раскинув руки по заднему поручню стоит мой муж, он поднимает на меня глаза. Вот чей взгляд темный как ночь и не предвещает ничего хорошего.
Честно, хотела его увидеть, но чуть позже, когда решу свои вопросы. Старается не показать ему страх, уверенно выдаю:
— А вот ты-то мне и нужен.
Рус будто бы удивляется, корча гримасу недоверия. А зря. Вопрос с моими документами все еще остается актуальным, мне проще договориться и забрать их, чем восстанавливать.
— Сама пришла. Вот и прекрасно, я тебя ждал! — зло цедит.
Руслан молниеносно делает выпад, оказываясь рядом со мной, ловит запястье и затаскивает в лифт, продолжая удерживать мое запястье, больно сжимая. Нажимает этаж офисов Капиталстрой. Ну что ж, придется прокатиться до офисов мужа.
— Руслан, пусти, больно! — выходит жалобно, но терпеть и дальше жесткий захват мужа нет никаких сил. Еще немного и я точно взвою!
— Ничего, потерпишь. Теперь ты у меня не сбежишь, вот так просто. — но руку все же отпускает ненадолго, пока едет лифт, зло сверля меня ненавидящим взглядом.
Рус выволакивает меня из лифта больно вцепившись в локоть, тащит к себе в кабинет через просторный коридор в приемную, мимо губастой блондинки растерянно хлопающей ресницами, мимолетно отмечаю ничем не отличается от предыдущей.
Он заталкивает в кабинет и бросает меня в кресло рядом с его столом. Я тут же вскакиваю.
— Ну и для чего было это показательное шествие? Я и сама могла дойти!
Тебе доверия нет. — зло рычит на меня. — А сейчас сядь! Не доводи до греха!
Я испуганно оседаю от его грозного рыка, сердце бешено колотится. Не так-то легко сохранить спокойствие рядом с взбешенным мужчиной. Я ощущаю угрозу исходящую от него и действовать более мягче.
Рус гремит ящиками стола, вытаскивает стопку отпечатанных бумаг, подталкивая ко мне.
— Подписывай! — агрессия!
— Что это, я не буду подписывать незнамо что.
— Это дарственная и отказ от детей, ты хотела развод будет тебе развод. — нависает он над столом, давя своей мощью.
— Дарственная на что? — дрожащими руками начинаю перебирать листы, но строчки перед глазами расплываются. Что он сказал дальше, отказ от детей? Он и здесь решил подстраховаться?
— Хватит строить из себя дуру! — рявкает он. — Подпиывай дарственную на пакет акций и отказ от детей. Хочешь развод, будет тебе развод. Только на моих условиях!
Бешеный взгляд стеклянных глаз, жесткий оскал — это не мой муж, это какой-то посторонний мне человек, больше похожий на зверя!
По венам медленно, но верно расползается леденящий страх.
28
На его покрасневшем лице даже вена на лбу вздулась, настолько сильно его трясет от злости, что до меня доносится его шумное дыхание как у взбешенного быка. Он ослабляет узел галстука, падает в кресло, продолжая сверлить налитыми кровью глазами. Кивком мне указывает на кипу листов.
Я смотрю на бумаги. Подмахнуть не глядя? Он за кого меня принимает, за пустоголовую глупышку?
Собираю документы в аккуратную стопочку, постукивая ими по столу, чтобы сровнять края.
— Мне нужно посоветоваться с юристом, — невозмутимо привстаю, хочу гордо и независимо уйти.
— Сядь! — оглушающе рявкает Руслан.
Я оседаю назад в кресло, поджилки начинают трястись, честно говоря, от того напряжения, что создает муж своим поведением, роняю бумаги на стол, отчего стопочка снова принимает неровные очертания, рассыпаясь.
— Какой нах… юрист⁈ Ты думаешь я для этого тебя притащил, чтобы ты обжаловала
