– Вот, то-то же!

Как женщина она ему безумно нравилась: стройная, красивая, полногрудая и отдаётся так, что мурашки по коже бегут, но как человек, она была просто ужасна. Деспотична, горласта, не терпящая возражений, всегда считавшая, что её мнение – это истина в последней инстанции. Командир в юбке, так её называл Меньшов.

Часто на съёмку они выезжали вместе и уже подъезжая к площадке, Наташа менялась на глазах. Из ласковой и нежной женщины она превращалась в жёсткого руководителя производства и это сильно раздражало Игоря. Он тут же уходил в операторскую бригаду и начинал готовить аппаратуру к съёмке. Пока он заряжал кассеты плёнкой и проверял аккумуляторы, осветители разматывали кабели и подключали приборы.

С оператором Владимиром Лесковичем у Игоря сложились хорошие, дружеские отношения. Несмотря на то, что в курилке он часто травил анекдоты и слыл рубахой-парнем, во время съёмки оператор был строг и собран. Осветители его уважали, а для ассистента, который только постигал азы операторского мастерства, его авторитет был непререкаем.

– Игорь, берешь камеру, штатив, аккумулятор и бегом на площадку! Зам. директора уже там, сейчас ругаться начнёт, – Лескович нервно докуривал сигарету, готовясь к работе.

Меньшов, не пререкаясь, схватил аппаратуру и потащил её в кадр. Оператор уже на ходу догнал его и перехватил тяжёлый аккумулятор. Через пять минут они были готовы к съёмке. Осветители закончили установку приборов и на съёмочной площадке стало светло как днём. Гримёры затонировав актёров, отпустили их на площадку и они парами прохаживались в ожидании режиссёра.

Сергей Петрович Перепёлкин работал режиссёром на телевидении уже много лет. Он прошёл все ступени творческой лестницы, начиная от ассистента, затем второго и наконец режиссёра-постановщика. Зная кухню телевидения, он не спешил на съёмочную площадку, но уж если появлялся в кадре, то снимал быстро и профессионально.

– Сергей Петрович! – всполошилась Наталья Викторовна, увидев режиссёра. – Актёры уже в кадре, операторы готовы, пора снимать!

– Да, конечно, Наташа! Вот сейчас репетнём и сразу же снимем, – Перепёлкин потирал руки, как бы готовясь к операции. – Всех попрошу в кадр!

Быстро отрепетировав с актёрами текст и согласовав с оператором мизансцену, Сергей Петрович начал съёмку. Лескович вёл камеру, Игорь держал фокус, ассистентка режиссёра Марта, убрав хлопушку, шёпотом подсказывала актёрам текст. Все были при деле, процесс пошёл и только убедившись в том, что группа начала съёмку, Наталья Викторовна позволила себе расслабиться и устало опустилась на стул. Закурив тонкую сигарету, она внимательно оглядела участников съёмки. Режиссёр Перепёлкин, привстав со стула, как бы дирижировал актёрами, оператор Лескович, прижавшись глазом к окуляру, слился с камерой и только Игорь Меньшов, ставший в последнее время родным и близким, выглядел усталым и отрешённым.

«Надо будет сводить его к врачам, – с тревогой подумала Наташа, – а то, не дай бог, заболеет».

Наталья Викторовна мало задумывалась над тем к чему могут привести её отношения с Игорем, но не учитывать того, что она намного старше его, она не могла. Где-то в подсознании иногда проскальзывала мысль, что добром эти отношения не кончатся.

Режиссёр снял общий план и попросил оператора перестроиться на крупные планы актёров. Лескович вынул пачку сигарет, неторопливо закурил и, собираясь выйти в коридор, сказал Игорю:

– Перенеси камеру и штатив в центр площадки, а я перекурю пока.

Меньшов снял камеру, аккуратно поставил её на кофр, а штатив понёс на новую точку съёмки. Вдруг он ощутил сильную головную боль, перед глазами поплыли круги, а ноги сковала внезапная слабость. Он неловко повернулся и увидел как камера медленно, как бы в рапиде, падает на пол. Игорь резко рванулся назад, ноги его подкосились и он плашмя упал на землю. В павильоне оставались только осветители и ассистентка режиссёра Марта. Она громко закричала:

– На помощь! Помогите!

В павильон вихрем влетел Лескович, за ним Наталья Викторовна, а уж затем вся съёмочная группа.

– Что с ним? Что случилось? – с тревогой спросила зам. директора, а оператор уже приподнял голову Меньшова и рукой растирал ему грудь.

– Воды, скорей воды и вызовите скорую помощь!

Наташа схватила мобильник, набрала 02 и, коротко обрисовав ситуацию, вызвала скорую. Врачи приехали довольно быстро, сделали Игорю укол и, не обращая внимания на протесты зам. директора, увезли его в больницу. На площадке наступило неловкое затишье. Владимир Лескович попросил механиков заменить камеру, режиссёр мобилизовал актёров и общими усилиями съёмочной группе удалось довести смену до конца.

Поздним вечером Наталья Викторовна приехала в больницу. Фасад клиники был ярко освещён, у входа дежурили охранники и ей с трудом удалось пройти внутрь. Не менее жёстким оказался разговор с дежурным врачом.

– Нет, девушка, я не могу вас к нему пропустить. Больной Меньшов находится в реанимации, состояние у него средней тяжести, но без видимых улучшений. Диагноз ещё не поставлен, но прогнозировать положительную динамику я не берусь. Поэтому мы проводим интенсивную терапию и больному нужен покой!

Поняв, что врача не уговорить, Наташа решила пойти другим путём. Где-то в глубине коридора она отыскала нянечку, неловко сунула ей крупную купюру и попросила тайком провести в реанимацию. Меньшов лежал под капельницей и спал. Осунувшееся лицо с тёмными кругами под глазами, запекшиеся губы и неловко подвёрнутая рука, всё это свидетельствовало о тяжёлом состоянии.

Побыв недолго в палате и раздумывая над тем, что ещё можно предпринять, Наташа в плохом настроении поехала домой. К счастью, завтра съёмок не намечалось, а режиссёр в монтажной мог обойтись без неё, так что она могла отдохнуть, отоспаться и подумать над тем, как помочь Игорю.

Утром Наташа позвонила знакомому профессору, который что-то невнятно бормотал о рецидивах болезни, потом беседовала с лечащим врачом, а уж затем говорила с родителями Меньшова. Ей стало понятно, что болезнь у Игоря затяжная, полного излечения современная медицина не гарантирует и надо было решать, что делать дальше. Выход из создавшегося положения могла подсказать только ближайшая подруга Маша Перелётная. С ней-то, в первую очередь, и решила Наташа посоветоваться. Налив стакан апельсинового сока и, забравшись с ногами на диван, она набрала номер.

– Алло! Марию Степановну можно к телефону? – Наташа звонила в банк, где работала Маша и поэтому должна была соблюдать субординацию.

– Да, я слушаю.

– Маша, привет! Это я.

– Слышу, узнала. Наташа давай поскорей, у меня тут уйма народу.

– Мне надо с тобой посоветоваться.

– Излагай, я слушаю.

– Тяжело болен один мой знакомый.

– Какой-то заслуженный старичок? – с явной иронией спросила Маша.

– Нет, молодой человек, но болен уже давно. – А что говорят светила медицины?