«Какие глупости, – сказала себе Настя и встала. – Надо идти и кончать этот безумный вечер». Она пересекла двор, толкнула дверь и вошла.

– О, боже! – Лерка, не ожидавшая ее появления, так и подскочила. – Ты?! Где ты была?!

– Гуляла, – мрачно пояснила Настя.

– Насть, ты нас прости, – подал голос Влад. Он раскраснелся после недавней бури и выглядел изрядно потрепанным. А Лера, напротив, была бледновата. Оба они чувствовали себя не в своей тарелке.

– Я не сержусь, все бывает, – Настя взяла со стола апельсин и ушла в свою комнату.

Она слышала, как парочка осторожно поднималась в спальню, стараясь не скрипеть ступенями рассохшейся лестницы. Потом до нее донеслись шаги над головой и два резких стука – это Лера сбросила туфли, и каблуки ударили в пол. А потом все стихло. Настя встала с дивана и приоткрыла окно. Свет она так и не включила. Темная ночь, непроглядная, пахнущая жасмином южная ночь смотрела в ее комнату.

Она примостилась у окна, очистила апельсин, все время прислушиваясь к шорохам, доносящимся из кустов. Казалось, что вокруг дома кто-то ходит или ползает. Но она понимала, что это или Тузик, или просто ветер.

«Хотя ветра нет, – подумала она. – Никакого ветра нет. А ведь тут и в самом деле страшновато. Так я себя никогда не чувствовала. Даже дома, на даче. Там откроешь окно – и рядом участок соседей. А на участке кого только нет – и дядя Юра, и тетя Галя, и их придурочный сынок. А здесь?! Кур соседских я видела, а самих соседей – ни разу. Даже не представляю, где их дом. Нельзя же быть такой дурой, надо завтра же посмотреть, где кто живет. А то если что случится – куда мне деться? Я даже на помощь позвать не смогу».

Настя поймала себя на мысли, что все время думает о помощи. Но почему? Что ей могло здесь угрожать? Угроза осталась в Москве – а это было слишком далеко, почти нереально. Лера могла устроить истерику – но и это было нестрашно. Влад мог поприставать – но и с ним Настя легко справилась бы.

«Кого она увидела там, – в ресторане? – подумала Настя. – Она так изменилась, когда взглянула мне за спину. А я никого там не увидела. То есть кто-то там, конечно, был. Но я этих людей не знаю. А вдруг она знала? Утром Лерка ездила в Грае, якобы взять машину в аренду. Влад сказал, что она поехала с кем-то встретиться. С кем? Зачем? Какая я дура, что до сих пор ничего из нее не вытянула! Какая я идиотка, что согласилась поехать с ней сюда, на юг! В Париже у меня был хоть один шанс – обратиться к кому-то из нашей туристической группы. Все же это были наши люди, русские, москвичи. Помогли бы мне. Поняли меня… Но здесь…. Здесь рядом со мной только эти двое, со своими тайнами и проблемами». Настя доела апельсин и сказала себе, что завтра обязательно прояснит ситуацию. Она сделает это, и ей уже безразлично как. Поскандалит с подругой. Добьется правды. Познакомится с соседями. Самовольно уедет в Париж, а потом в Москву. Короче, ей наплевать на этот благословенный юг, на эти странные каникулы. Она уедет.

* * *

Настя успокоилась не скоро, и заснуть ей удалось только под утро. На этот раз ее не разбудил стук пишущей машинки, и она прекрасно выспалась. Разбудило ее солнце – солнце и жара. Она медленно вытянула руки из-под одеяла, а потом совсем раскрылась. Солнце заливало комнату, беспрепятственно проникая через незавешенное окно.

Настя подумала, что так, не вылезая из постели, она спокойно может позагорать. Но долго пролежать она не смогла – ее мучил голод.

Настя встала, надела купальник. Умылась холодной водой. От этой воды заныли зубы, и ей не удалось как следует прополоскать рот от зубной пасты. Когда она вышла на кухню, во рту стоял резкий вкус мяты.

– Привет! – Она наклонилась и погладила сиамского кота, мягко прижавшегося к ее ногам. – Ты один? А эти где?

Кот, конечно, не отвечал. Он прошелся перед ней с гордо поднятым хвостом, плюхнулся на пол, на кирпичи, нагретые солнцем, и начал умываться. В доме было очень тихо. Настя вышла во двор, выглянула за ограду. Машины там не было. Она вернулась в дом, обежала все комнаты на первом и втором этаже и поняла, что осталась одна.

– Могли бы оставить записку, – сказала она коту, располагаясь за кухонным столом и намазывая хлеб маслом. – Ты знаешь, красавчик, они просто обыкновенные хамы.

Кот поднял голову, взглянул на нее своими выкаченными кровавыми глазами и глухо мяукнул.

– Да, да, – кивнула ему Настя. – Бросают меня бог знает где, совсем одну и даже не извинились вчера как следует. И еще боятся, что я уеду. А я возьму да уеду. Как ты думаешь, в доме найдутся деньги на билет?

Кот продолжал ритуал умывания, потеряв к девушке всякий интерес. Она убрала масло в холодильник и поднялась наверх. Впервые в жизни Настя копалась в чужих вещах. Ей было одновременно интересно и противно. «Четыре тысячи долларов! – вспоминала она. – Что-то мне не верится, что Влад отнес их в банк. При мне он один никуда не уезжал. Уезжала только Лерка. Но может, они теперь как раз и поехали в банк?»

Немного денег в доме нашлось. Но это были не доллары, а франки. Одна купюра в пятьсот франков, две по сто, и куча мелочи общей суммой франков на триста пятьдесят. Настя заколебалась – это было явно не то, что привезла Лера. Это были деньги Влада – ведь она нашла их в его одежде, в его бумагах.

«Тысяча франков – сколько это будет долларов? » – прикинула она. Посчитала в уме по тому курсу, о котором слышала еще в турбюро, и у нее получилось чуть больше двухсот долларов. «В Париж вернуться хватит, а там уже все оплачено до конца поездки, – подумала она. – Ну что – брать эти деньги? Получается, что я их ограблю?» И тут же одернула себя – для этих типов двести долларов – не деньги. И какое право имела Лера оставлять ее без гроша?

Настя аккуратно сложила купюры и зажала их в кулаке. Этим жестом она отрезала себе любую возможность остаться – ведь иначе пришлось бы объясняться с Владом… Она подошла к окну, выглянула, прислушалась. Никаких цивилизованных звуков, вроде шума машин, она не расслышала. Внезапно ей стало жаль уезжать отсюда. Странный дом, странная пара… Но ведь ей тут ничего плохого не сделали. Она ела в свое удовольствие, бездельничала, загорала, ее отвезли в прекрасный ресторан, поили вином, ублажали… И в конце концов, она увидела Париж – за Леркин счет, как ни крути. Деньги начинали жечь ей руку.

– Так нельзя, – вздохнула она. – Это было бы свинством. Я просто дождусь их и скажу, что хочу уехать. Лера даст мне денег. А так убегать нельзя. Они примут меня за воровку.

Она с сожалением сунула деньги в карман пиджака. Конечно, Влад сразу поймет, что деньги кто-то трогал. Но теперь она бы не смогла вспомнить, из каких карманов вытащила все эти купюры. Настя спустилась к себе в комнату, надела майку и шорты и отправилась осматривать местность. «На прощание, – решила она. – Чтобы было что вспомнить в Москве. Хотя в Москве я, наверное, даже не поверю, что жила тут…»

Соседский дом она нашла не скоро, хотя он оказался .совсем рядом. Виноваты были какие-то пригорки, заросших густым кустарником. Настя блуждала в этих кустах, то и дело теряя направление. В конце концов, она плюнула на эту затею и уже решила вернуться, но, взобравшись на очередной пригорок, увидела дом.